въедливый сигаретный запах, я поморщилась и открыла глаза, пытаясь обнаружить источник, долго соображала и поняла — это от меня. Понюхала свои волосы, скривилась и отправилась в душ, а потом долго смотрела на свою татуировку. Интересно, что можно открыть таким ключом? Похож больше на амбарный, но у него так много зубчиков разного размера, вряд ли кто-то стал бы так сильно заморачиваться для пары мешков зерна. Захотелось повертеть его в руках, таким объемным он выглядел, так что мысль родилась сама собой: я одела тонкое шифоновое платье с длинным рукавом и отправилась на поиски ключника.

На районе в трёх мастерских меня откровенно послали, повертев пальцем у виска, но надежды я не теряла, слегка скорректировав курс: решила поискать среди хлама на балконе, где ему было самое место. Следом на очереди был гараж, идти до него было минут десять, я задумалась о своём, о женском, то есть, о Миронове, а ещё точнее, о том, что я к нему чувствую и чувствую ли вообще. Одно то, что я постоянно возвращаюсь к нему мыслями незамысловато намекало, что он мне далеко не безразличен, но надсадила вероятность, что мне просто льстит его внимание. Я представила, что бы я стала делать, если бы больше его никогда не увидела и решила в тот момент — просто жить дальше.

Стало немного грустно, я опустила голову и не сразу увидела группу парней, толкущихся у будки с охраной, зато отчётливо услышала протяжный свист и улюлюканье на несколько голосов. Присмотрелась и увидела знакомые лица, посмотрев с укором.

— Да ладно тебе, — отозвался весело один из троицы. — Куда чешешь?

— В гараж, мой хороший, — отозвалась, проходя мимо, а он увязался следом под смешки дружков. Я завернула за гаражи и остановилась, спросив со вздохом: — Валь, чего надо?

— Да так, — ощерился радостно, — поболтать. Как жизнь молодая?

— Подругу у меня убили, слышал? — охладила я его пыл и Валя тут же скис.

— Да че-то грабить стали средь бела дня уже, совсем обнаглели.

— Ее ночью, — сказала осторожно, а он пожал плечами:

— Говорю ж, обнаглели.

— Кого ограбили?

— У нас парочку, с окраины ещё парней, из других районов. Причём, всех в один день, как будто специально.

— Тоже убили? — нахмурилась, а он хмыкнул:

— Нет, но ещё вопрос, что хуже. Не хотел бы я в одних труселях днём щеголять.

— Да ладно тебе, — фыркнула в ответ, — ты вон какой… спортивный. Пробежался бы, ничего страшного. Это не три ножевых.

— Нравится? — ухмыльнулся, задрав футболку и демонстрируя кубики пресса.

Я отвела взгляд и почувствовала, что краснею, а он довольно гоготнул.

— Охота тебе в краску меня вгонять? — буркнула, а он ухватил меня за плечи и повёл дальше:

— Давай помогу открыть, у твоего бати гараж уже весь зарос. Продала бы хоть, тачку некуда ставить, черте где паркуюсь.

— Так память, — сказала грустно, а он кивнул:

— Ну так то да… что тебе там?

— Да посмотреть что вообще лежит, — повела плечом, попутно пытаясь сбросить его руку, но не тут-то было: ухватился он крепко.

— Давай посмотрим, — ответил с готовностью, а я вздохнула:

— Ты открой, а дальше я одна, ладно? Буду сидеть сопли на кулак намазывать, так себе картинка.

— Ладно, — ответил неохотно. Помог с дверью, отвесил смачный шлёпкой по пятой точке и пошёл, жутко довольный собой.

Я шагнула внутрь, нашла выключатель и быстро закрыла дверь, надеясь, что никому больше не придёт охота присоединиться.

— Инга, твою ж мать… — простонала, взявшись за голову.

И было от чего. Гараж напоминал больше пещеру Али-Бабы: повсюду валялась кольца, серьги, заколки, часы, бумажники, ключи, даже расчески и прочая мелочевка. Она даже не потрудилась сваливать все в какую-нибудь коробку, наверняка швыряя не глядя прямо от двери. В бумажниках лежали деньги, кредитки, документы, чеки, фотографии, права и прочая лабуда и было их такое количество, что впору было открывать свой ломбард.

У меня начали разбегаться глаза, хотелось просто выйти отсюда, закрыть дверь и никогда больше не возвращаться, но я якобы собиралась предаться ностальгии и выходить через пять минут с круглыми глазами было слегка подозрительно, а отвечать на вопрос «почему?» страсть как не хотелось. Поэтому я освободила от ветоши коробку и начала методично собирать все в одну кучу, попутно размышляя о том, что, по большому счету, любой из тех, кто лишился имущества, мог иметь на неё зуб. Не важно что она не попалась сразу, некто мог вычислить ее уже после.

Например, обладатель перстня, который я держала в руках. Вместо камня или эмали золотом был выполнен рисунок шестеренок. Работа искусная, вещица явно не дешевая и довольно своеобразная. Я прикинула размер и пришла к выводу, что носил его скорее всего мужчина, хотя, он был лишь слегка великоват для моего большого пальца, так что и женщине покрупнее вполне бы подошёл. Повинуясь порыву, я сунула его в бюстгальтер, сложила все, что смогла найти, убрала коробку подальше и окинула гараж взглядом. Никакого ключа тут не было или он был спрятан. Я стала открывать металлические ящики один за одним, но там лежали лишь инструменты отца, перебралась к верстаку и наткнулась на старую фотографию в простенькой рамке: милый пикник на природе. Родители дружили с матерью Инги, мы часто вместе проводили время, пока они были живы. На фотографии я улыбаюсь во весь рот, ничуть не стесняясь отсутствия двух передних зубов сверху, рядом стоит Инга, подняв мои косички в воздух, а справа от нас сидят наши матери.

Я зависла над фотографией, а сердце вдруг ускорило темп. Сунув ее в сумку, я вышла, без труда закрыла дверь и припустилась к дому.

— Быстро, — хмыкнул Валька при моем появлении, а я смахнула несуществующие слёзы и продемонстрировала рамку. — Понял… — кивнул глубокомысленно, а я ускорила шаг и через минут пять влетела в подъезд и поднялась на свой этаж, нервно нажимая на кнопку звонка соседки.

— Быть не может, — сказала слегка истерично, едва она открыла дверь.

— Проходи, Нини, — вздохнула она в ответ, медленно отступая в квартиру, — предупрежу сразу, я сама толком ничего не знаю… так, одни догадки.

— Расскажите! — взмолилась, плюхнувшись на стул на кухне.

Она с трудом села на соседний, опираясь на стол: