он Илис, стоящую у окна.

Девушка неохотно повернулась.

- Смотри, что я принёс, - он протянул ей румяную тонкую лепёшку с мягким сыром внутри. – Попробуй, это вкусно.

Его рука так и зависла в воздухе.

- Спасибо, я не голодна, - тихо, но твёрдо сказала гритка.

- А я – очень, - признался варвар и отхватил сразу половину одуряюще пахнувшего угощения.

Гритка сглотнула и отвернулась. Варвар пожал плечами. Она снова ничего не ела больше суток, ещё немного – и из очень стройной станет просто костлявой. Тонкие позвонки на шее девушки были почти прозрачными, талию он без труда обхватит двумя руками.

Но не кормить же её силой. Она и так его ненавидит.

Он ел, хотя удовольствие от вкусной домашней еды было совсем не то, когда рядом стояла эта голодная упрямица. Если гритка упадёт в голодный обморок, мать его убьёт. Значит, надо поручить пленницу её заботам. Рядом с женщиной она не будет так нервничать, а Сейла умела угощать.

- Выпей хотя бы глоток вина, - предложил он.

- Нет, - ровно ответила гритка.

Пожалуй, и поить настоем мехека её придётся силой.

На мгновение он остро пожалел о том, чего у них никогда не будет – её сонной улыбки после пробуждения на его плече, разговоров обо всём на свете в перерывах между сексом, её робкой неумелой ласки, её нежности и любви. Они никогда не будут смеяться вместе, или дурачиться, или придумывать имена будущим детям.

А будет только то, что есть сейчас – её тихая покорность и скрытая ненависть, а ещё сводящая с ума чувственность, разбуженная пайей или мехеком.

Таур Керт вздохнул и вытер руки полотенцем.

Не так уж мало, если учесть, что ей суждено было умереть.

Что толку думать о том, чего никогда не будет, пока есть возможность пользоваться тем, что есть? Она и без любви может дать ему немало – не просто разрядку после трудного похода, а невероятно острое ощущение, что он каждый раз умирает и возрождается рядом с ней. Это великолепное юное тело принадлежит ему. Только ему.

Если она когда-нибудь понесёт, он, конечно, не оставит её в нищете, просто отселит в деревню подальше от побережья, и позаботится о том, чтобы ни гритка, ни её ребёнок ни в чём не нуждались.

Усмехнувшись, что распланировал свою жизнь на год вперёд, варвар откинулся на спинку стула, расслабленно следя за девушкой, застывшей напротив окна.

- Не хочешь прилечь и немного отдохнуть? – спросил Таур Керт.

Она передёрнула плечами.

- Расслабься, - улыбнулся он. – Я имел в виду только то, что сказал. – Отдохнуть. Ты бледная, - он поднялся, подошёл к пленнице, провёл ладонью по щеке. – Это теперь и твой дом. Ложись и постарайся немного поспать. Я уйду, но вернусь вечером, - пообещал он, улыбнувшись той улыбкой, что заставила её вспыхнуть.

Таур Керт неохотно вышел. Решение оставить гритку одну и дать ей успокоиться далось нелегко. Но она и правда была совсем бледной – того и гляди, грохнется в обморок. Всё же девушка была слишком хрупкой, чтобы спокойно пережить все волнения сегодняшнего дня.

Мать как будто караулила под дверью.

- Куда ты, сынок?

- Схожу по делам, мама. Я недолго, а потом посидим с тобой, поговорим. Я соскучился, - и он бережно обнял Сейлу, явно сдерживая свою недюжинную силу.

- А она как же? – тихо спросила женщина, указав глазами на дверь.

- Ей надо отдохнуть, - коротко ответил сын, но в дверях дома оглянулся. – Ма, она отказывается есть, может быть, сварить ей укрепляющий взвар с ягодами?

Таур Керт вышел, а Сейла осторожно заглянула в спальню сына. Она ожидала увидеть гритку нагой посреди сбитых простыней, но, кажется, эти двое ещё не возлегли вместе. Девушка стояла у окна, обхватив плечи руками.

- Почему ты не ешь? – спросила женщина, споро собирая грязную посуду.

- Я не голодна, - ровно ответила гритка, обернувшись.

- Ты уже светишься, - неодобрительно сказала Сейла и непререкаемо добавила. – Я сварю взвар и сама напою тебя.

- Нет! – коротко и испуганно воскликнула девушка.

- Да что с тобой? – сердито спросила женщина. – Ты что, боишься, что я тебя отравлю? Очень надо, - фыркнула она. – Мой сын быстро вспыхивает, но и остывает быстро. Ты здесь ненадолго, слава богам!

- А потом? – вдруг спросила девчонка и потому, как дрогнул её голос, Сейла поняла, как ей страшно. – Он отдаст меня в бордель?

- Да что ты говоришь, глупая!

Девушка не ответила, только между глаз пролегла горестная складка.

- Мой сын сказал, что кроме него у тебя не было мужчин? – осторожно спросила Сейла.

Гритка только вздёрнула подбородок. Скулы её порозовели и Сейле даже показалось, что на глазах девушки блеснули слёзы.

Женщина вздохнула. Она понимала, что нельзя лезть напролом в отношения двоих, но ей нужно было знать, кого она приютила в своём доме.

- Как тебя зовут? – решила она зайти с другой стороны.

- Никак, - равнодушно ответила гритка.

Эта любопытная ринка рано или поздно узнает, кто она такая, но Илис не собиралась ей объяснять, что в тот день, когда варвар бросил её поперёк седла и увёз из родного дома, она решила, что никогда больше не назовётся своим именем. Она не могла отстоять свою честь, но могла хотя бы отделить своё бесчестие от родовой чести Гритов.

Мать Таура Керта всё равно не поймёт, что значит боковой ветви потомка королевского рода Аргритов стать рабом. Что значит женщине из реанских Гритов потерять честь. Может быть, для варваров подобное положение вещей и было нормальным, сейчас они живут, следуя убеждению, что победителей не судят. Но Илис понимала – рано или поздно война закончится, и её имя вымарают из родовой книги, чтобы даже упоминание об этих чёрных днях не тревожило потомков.

- Твой отец богат? – не отставала Сейла. – Я видела твои серьги. Они не по карману простой гритке.

- Мой отец мёртв, - коротко ответила Илис.

- А мать?

- И мать, - сухо ответила девушка.

Сейла изучающе посмотрела на гостью своего сына. Непохоже было, чтобы девушка лгала. Но и голос при упоминании родителей не дрогнул. Или она лишилась их так давно, что не помнит, как любила?

Женщина посмотрела на