Шрифт:
Закладка:
18. II. Получился пакет от Зины с рядом ценных копий бумаг и со статьей Грамматчикова. Очень хорошо, что и у Вас находится так много ценнейших писем, ведь все они пригодятся в деле, чтобы тем более изобличить весь предательский вольт-фас Леви и его сателлиток. Посылаем Вам при этом письме и новую уточненную версию статуса картин и аннекс[108] к ней, который, наверное, даст хороший материал для размышления адвокатам. Также прилагаем маленькую скорбную шутку о яйце динозавра — и такие грустные размышления приходят в голову. Посылаем также копию письма, полученного нами от «Ассосиэтед Пресс» в Калькутте. Из этого письма видно, что клевета распространилась гораздо шире, нежели опровержение. В конце концов, следует потребовать, чтобы опровержение появилось всюду, где проникла клевета, и на таких же видных местах, иначе нельзя считать опровержение достаточным. Каково мнение адвокатов по этому поводу? Посылаем также и копию циркуляра, полученного Шкл[явером]. Как видите, для него оно составлено более осторожно и кратко, нежели другим, но все же более чем странно включение в циркуляр четырех имен отступников, из которых два по Мастер-Институту вообще самозванцы. Ведь не могли же они быть назначены двумя голосами Леви и его жены. Можно себе представить, сколько вреднейшего самозванства распространяется этими индивидуумами. Интересно, когда же, наконец, Эрнст, если он серьезный адвокат, поймет, что ему неприлично защищать такую неправую сторону? Ведь нельзя же самовольно завладевать шерами, чужой собственностью и искоренять двумя голосами против пяти первоначальных основателей. Вся гнусная махинация с таксами должна возмутить каждого порядочного человека. Итак, до апреля пусть адвокаты всячески укрепятся, а Комитет Друзей найдет возможности своих активных выступлений. Нам нечего бояться широкой гласности, ибо дело правое, и этот Крестовый поход за культуру будет историческим. Шлем Вам всю бодрость и отвагу.
Сердцем и духом с Вами,
28
Н. К. Рерих, Е. И. Рерих — Г. Плауту и Г. Дэвису*
18 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Уважаемые господа,
Настоящим мы уполномочиваем Вас возбудить судебное дело против г-на Луиса Хорша и г-жи Нетти Хорш, 310 Riverside Drive, Нью-Йорк, чтобы добиться возвращения двух наших акций Мастер-Института Объединенных Искусств.
Подтверждаем, что телеграфировали Вам вчера о тех же действиях.
Искренне Ваши,
В этот день, 18 февраля 1936 г., передо мной, магистратом первого класса, лично предстали известные мне Николай Рерих и Елена Рерих, которых я знаю как вышеупомянутых персон и которые оформили вышеуказанный документ в моем присутствии и должным образом подтвердили мне, что сделали это.
29
Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману
19–21 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
№ 38
Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], оценили ли адвокаты, как преднамеренно Леви порвал со мною отношения? Повторяю, что если человек кончает неответственную телеграмму свою выражением «райтинг конфиденшиал»[109], то каждый здравомыслящий поймет, что следует конфиденциальное письмо. Если бы это «райтинг» относилось к этой же телеграмме, то она просто бы начиналась со слова «конфиденшиали»[110]. Значит, и в этом случае было какое-то преднамерение и вызывание провокационное. Но самое важное то, что в самой телеграмме, копию которой Вы имеете, не было ничего конфиденциального, да и сам мой дневник, в котором лишь упоминалось о получении телеграммы, был послан на имя самого же Леви. В этом можете видеть ту же провокационную преднамеренность, как и во всех его действиях в этом деле. Насильственное завладение чужими шерами ведь тоже даст адвокатам определенный образ мысли о Леви. Конечно, сейчас адвокаты сделают что-то решительное с таксами, и очень хорошо, что Фрида так определенно понимает, насколько злонамеренно подстроено и это дело. Теперь адвокаты имеют достаточное освещение и по этому поводу. Ведь не будет же само Правительство участвовать в злоумышлениях Леви. Да, брич оф трест, предательство, самое ужасное преступление. В местных газетах это всегда называется «криминал брич оф трест».
Уже [на] три дня запоздала воздушная почта из-за