Шрифт:
Закладка:
Ничего не могу с собой сделать: слежу за ней, как ревнивая дуэнья за дебютанткой. Рядом о чём-то толкует отец, но я его не слышу.
— Дима, ты хорошо себя чувствуешь? — хмурит брови родитель.
— У меня всё прекрасно, — отвечаю невпопад, продолжая рассеянно следить за представлением. У Луниной ловкие руки. А как мастерски она крутит из шариков цветочки, собачек и бабочек. Колдовство какое-то. И детвора — косяком. Смеются. Восторгов — полные штаны.
— Каждому ребёнку — подарок, — кивает отец, поймав мой взгляд. — Это Саша придумала. Даже не думал, что им так понравится.
— Здорово. Это действительно круто.
Мне почему-то кажется, что, если бы не она, праздник получился бы так себе. Чего-то бы не хватало. Её энергии и напора, наверное.
— Почему «Изюм»? — задаю мучающий меня вопрос. Я застаю её врасплох: она спряталась ото всех за искусственной колонной, сидит, устало вытянув ноги. Праздник подходит к концу. Детвору уже вовсю развлекают гигантскими мыльными пузырями. Илью взял в оборот Рыжик, и он наконец-то отлип от Луниной. Она пожимает плечами.
— В этом нет никакого сакрального смысла. Я просто там подрабатываю.
— Пашешь на конкурентов? — кривлю насмешливо губы и присаживаюсь рядом. — Неэтично как-то.
— Креативное агентство и ивент-агентство, можно сказать, нигде не пересекаются. Ну, разве что мы им периодически делаем рекламу да сайт настраивали, — терпеливо поясняет она и смотрит на меня, как на умственно отсталого. — Так что никаких стратегически важных тайн я не выдаю, подрабатывая клоуном. Да и что, согласитесь, может выдать скромный офис-менеджер?
Ну, со скромностью она загнула, конечно.
— Тебе не хватает денег, Лунина?
— Не хватает, — смотрит она мне в глаза.
— Так, может, подсказать тебе более лёгкий способ заработка, — дышу ей прямо в лицо, гипнотизируя её губы.
Она вскакивает. Я — следом. Голова кружится, как сумасшедшая. Не удержавшись, приваливаюсь к ней. Хватаю за плечи. У Ники — встревоженный взгляд. Почти такой же, как у отца.
— Дмитрий Иванович, вы же горите, — щупает она озабоченно мой лоб.
О, да. Я пылаю. Сгораю. Плавлюсь. А у неё восхитительно холодные руки. Как приятно
даже глаза прикрываю от блаженства.
— Давайте я кого-нибудь позову. Или «скорую вызову». Пожалуйста, — летает где-то над головой её обеспокоенный голос, завиваясь в спирали и кудряшки. Точь-в-точь, как на её парике.
— Не надо, — отстраняюсь с трудом, понимая, что ещё немного — и рухну. Я никогда не болею, — приходит вялая мысль, но чувствую себя так паршиво, что готов поверить. Волнами накатывает дурнота.
— Дмитрий Иванович…
— Вы водите машину, Лунина? — перебиваю её и засовываю руки в карманы. Кажется, так легче держать равновесие.
— Д-да.
— Вот и замечательно. Отвезите меня домой, — не прошу, приказываю. — Я не хочу, чтобы… в общем, не хочу. Поехали.
Я тяну её за собой, и она бежит рядом, тревожно вглядываясь в моё лицо. У меня хватает сил открыть дверцу машины и впихнуть её на водительское место. Хватает сил обойти и упасть рядом на пассажирское сиденье. Я даже успеваю назвать адрес и понаблюдать, словно со стороны, как она выруливает со стоянки. Не высший пилотаж, но сойдёт. А затем позволяю себе закрыть глаза.
Он напугал меня до чёртиков. Ненормальный неадекватный Драконище. Я чертыхаюсь, сдирая парик, и пытаюсь овладеть его четырёхколёсным конём. Не так страшно, как казалось. Я два года толком машину не водила, но талант, как говорит мой папенька, не пропьёшь. Я даже получила некое удовольствие, когда выехала на трассу.
— Надеюсь, ты не гоняешь, как Шумахер, Лунина, — бормочет Драконище, поудобнее устраивая свои длинные ноги. Он предельно расслаблен и глаза не открывает. Я бросаю на него полный ужаса взгляд. Он выглядит нехорошо. Красные пятна на щеках. А уж какой горячий — лучше и не думать.
— Разговаривайте со мной хоть иногда, — прошу почти умоляюще и молюсь не пойми кому, чтобы он не отключился окончательно. — Надеюсь, у вас дома есть лекарства?
— Ты издеваешься, Лунина? Я никогда не болею.
— Сейчас бы я с вами поспорила, — возразить ему нечего, поэтому он лишь рукой вяло разводит. Меня умиляет, как легко он скачет от «вы» к «ты», словно на американских горках летает. Но я готова простить ему в данный момент буквально всё. Даже грязный намёк, который он сделал перед тем, как почти свалился на меня. Что с больного возьмёшь?
— Голова болит, — жалуется Драконище. У него это душевно получается, доверительно, словно великой тайной делится.
— У вас температура, наверное, сорок.
Он не возражает. Затихает. Морщится.
— Жарко, — рвёт ворот рубашки и буквально через несколько минут начинает трясись ознобе. Пытается сдерживаться, но его подтряхивает непроизвольно.
Я останавливаюсь возле первой аптеки, которая попадается нам на пути.
— Ты меня бросаешь, да, Ника? — он слышит, как я воюю с ремнём безопасности, но глаз не открывает.
— Сидеть и не шевелиться! — приказываю в сердцах. — Я быстро. В аптеку.
— Я ж не бобик, Лунина, — трясётся он, и зубы его выбивают чечётку. — Что ж ты со мной, как с собакой.
Я не спорю — это сейчас бесполезное занятие. Больные мужчины — хуже детей. Почему Драконище должен чем-то отличаться? Такой же капризный и почти беспомощный.
У меня, можно сказать, богатый жизненный опыт и практически талант, переданный по наследству мамой: я неплохо разбираюсь в простудных заболеваниях и знаю назубок перечень жизненно необходимых лекарств.
— Вот зараза, — ругаюсь сквозь зубы и, почти выйдя, возвращаюсь: — Дмитрий Иванович, — прикасаюсь к плечу Драконища, — у вас деньги есть? А то я как-то немного не
форме. Вы меня умыкнули в сценическом образе.
Он морщится, с трудом открывает глаза, достаёт портмоне, впихивает мне в руку и снова откидывает голову на сиденье.
Прямо на улице включаю телефон, ловлю целую серию пропущенных звонков и закатываю глаза: надо было сразу догадаться и позвонить, но мне как-то не до того было. Мобильник оживает: звучит цирковой марш.
— Ты куда пропала, Ника? — перекрикивая гам, орёт наш главный маэстро. — Мы ж тебя потеряли! Обыскались, можно сказать! Тут твой друг, хозяйский сын, на уши всех поставил!
— Лёшик, вы там без меня, ладно? — вздыхаю. — У меня тут… непредвиденные обстоятельства. Я потом вещи заберу, ага? За костюм не переживай, — рассеянно оглядываю себя со всех сторон и почти в голос стону: интересно, как я буду в таком виде по городу передвигаться? Ладно, подумаю об этом позже.
Только отключаюсь, как тут же — новый звонок.
