— Торговля человеческим товаром действительно очень далека от рыцарского идеала… — намекнул Жанкл, выпуская из ноздрей длинные струи дыма.

Слова кэпа словно ледяными шипами пронзили грудь У Паньли, который застыл в кресле словно парализованный, не в силах собраться с мыслями.

— Ну что же, Баньши, хоть раз в жизни смогу похвастаться, что застал тебя врасплох! Твое прошлое заложено в самом твоем имени: только рыцари-абсураты владеют техникой Кхи[6], называемой криком смерти. И как ты ни брей голову каждые три дня, тебе не скрыть своей вечной тонзуры.

— И давно ли… — начал У Паньли.

— Я об этом знаю? — перебил Жанкл. — С самого начала! Я до сих пор тебе не говорил, но давным-давно я уже спас твою жизнь, Баньши. Скаиты-инквизиторы заметили тебя сразу же, как только ты высадился на Шестом Кольце. Они собирались арестовать тебя, но, поскольку я заключил соглашение… скажем так, коммерческое, с новым кардиналом-губернатором крейциан, я попросил их тебя пощадить тебя и дать включить в мою команду. Я не только в курсе твоего настоящего имени, дорогой мой У Паньли, но даже знаю, с какой ты планеты. Ни одна из миссий, которые ты выполнял по поручению Ордена Абсуратов, для меня тоже не секрет. В конфиденциальном досье, которое кардинал-губернатор любезно передал мне взамен двух девчушек-подростков, близняшек с Третьего кольца, упоминается некая Аленн Браал, женщина с Брадебента, в сердце которой нашли принадлежащее тебе оружие…

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — спросил У Паньли, постепенно восстанавливая самообладание.

На потрескавшихся коричневых губах кэпа появилась кривая улыбка. Механическим жестом он постукал по сигарете, и ее пепел разлетелся по его брюкам и полам пиджака.

— Думал, у тебя исключительные права на секреты, Баньши? Я надеялся, что тебе удастся навсегда похоронить свое прошлое, но ты так и не смирился, что пропустил битву при Гугатте. Тем не менее, судьба приняла решение, и ты должен свыкнуться с мыслью, что Орден Абсуратов окончательно мертв, а с ним и вся рыцарская чушь. Теперь либо ты с нами, и мы продолжаем плодотворное сотрудничество, либо ты упорно держишься за воспоминания, и рядом со мной тебе больше делать нечего. Я не могу позволить себе доверить дело человеку, который со мной не полностью заодно. Битва при Гугатте доведет тебя до поистине рокового конца, Баньши. Кроме того, ты знаешь лучше меня, что ностальгия — враг Кхи…

У Паньли попытался сохранить невозмутимое выражение лица, чтобы не выдать ужаса, в который его повергли слова Жанкла Нануфы.

— Я не требую от тебя немедленного ответа, — продолжал кэп. — Я не так уж устал, как притворился перед этими идиотами: если я ставлю тебя ответственным за рейд на абраззов, то это потому, что хочу верить, что вкус к командованию и действию вернет тебя к жизни…

*

Фургоны ехали при свете фар всю ночь, и на рассвете, когда вершины гор Пиай облеклись каемкой бледного света, достигли плато Абразз.

У Паньли разместился в кабине ведущей машины. Несмотря на усталость, от которой занемели все его члены, он отказался улечься и хоть сколько-нибудь отдохнуть на одной из трех коек. Его до боли усталые глаза продолжали упорно обшаривать грунтовую дорогу, по которой метались лучи фар да перебегали пыльные смерчики. Сиденье было совершенно убитое («не успел даже ничего подложить» — пробурчал один из водителей), и непрерывные толчки отбили У ягодицы, почки, плечи и шею. Сменявшиеся каждые три часа водители украдкой поглядывали на него, но не решались завязать разговор. Рев двигателя и свист ветра на лобовом стекле отдавались в кабине навязчивым, гипнотическим плачем.

Родился день и рассеял темноту вокруг, но не смог прогнать мрака из души У Паньли. Слова Жанкла Нануфы безжалостно выдернули его из летаргии. Пусть он не был слишком правоверным рыцарем, но обучение в монастыре на Селп Дике выковало в нем определенные ценности, определенные устои, которые не смогло полностью выветрить время. Он стал одним из последних, если не последним, осколков великой мечты Ордена абсуратов. К желанию стать рыцарем его подвигнул друг отца, весьма достойный человек по имени Лоншу Па. Прибыв в монастырь, чтобы начать свое послушничество, У Паньли был разочарован тем, что не встретил там Лоншу Па. Он спросил о судьбе своего земляка у старых рыцарей, которые с неудовольствием отвечали, что того приговорили к бессрочному изгнанию на Красную Точку за неортодоксальное поведение и крамольные речи. Несмотря на залеты, серьезно выходившие за дисциплинарные правила монастыря, через несколько лет У принял постриг и сутану. Иерархи сочли наилучшим отправить его с затяжной миссией в отдаленные миры Сигмы П. Четверо мудрецов директории и глава корпуса чистоты явно не слишком высоко ценили уроженцев планеты Жа-Хокуо из миров Леванта (этот мелкий бандит Пузорез правильно угадал его происхождение). У Паньли так и не возвращался на Селп Дик и более не видел Лоншу Па. Иногда он тосковал по пропахшему йодом бризу с океана Альбарских Фей, пронзительным крикам альбатросов с серебристыми гребнями, и ясной и сосредоточенной атмосфере учебных классов. Позже он осознал, что те восемь лет, проведенных в стенах монастыря, были лучшей частью его жизни.

Фургоны выехали на узкую извилистую дорогу, которая выводила к точке атаки на абраззов. Крутизна уклона дополнительно подчеркивалась тонким злобным завыванием двигателей. Мариж-Юриж вставали и окрашивали полумесяц Сбарао и пять внутренних Колец серебром («сияющая серость и печаль утра», как говорили местные жители). На все быстрее проясняющемся небе исчезали одна за другой звезды.

Им потребовалось четыре часа, чтобы подняться на вершину плато. Несколько раз приходилось выходить из фургонов, чтобы расколоть большие камни, загораживающие дорогу. Муфлиеты — олени с черными рогами и пятнистой желтой шубкой, завезенные на Шестое первыми поселенцами-сбарайцами, — блея от страха, разбегались между колючих кустов.

У Паньли завидел на равнине серые пятна абразских деревень, разделенные зелеными полосами возделанных полей и садов. Сверкающие лучи двойной звезды, теперь уже поднявшейся высоко в небе, блистали на лентах оросительных каналов. Очертания местности дрожали в нагретом воздухе.

— Останови на обочине и ставь на тормоз! — велел водителю У Паньли.

Когда двадцать фургонов остановились, фурги традиционно раздали пайки и собрались возле головной машины. Пока ловцы-клеточники в последний раз проверяли решетки, наводчики заряжали пушки захвата свернутыми в шары сетями.

— Помните, кэпу нужны мальчики младше десяти лет, — объявил У Паньли. — Берите заодно подростков обоих полов, но избегайте женщин детородного возраста. Не нужно иссушать плодородную землю.

Фурги глядели на него с должным уважением, но и не без намека на дерзость. Баньши впервые возглавил рейд, и они не хотели упустить возможность попробовать его авторитет на зубок. Пусть даже кэп обозначил его своим наследником, они тем не менее считали самих себя не хуже, и чтобы они снизошли до признания его своим шефом, ему придется проявить свои командные способности, к примеру — прикончить двух-трех из них.