Шрифт:
Закладка:
Справедливости ради скажем, что не все историки разделяли мнение своих коллег об амазонках. Так, еще в третьем веке до нашей эры Палефат писал: «Об амазонках говорят, что это были не женщины, а мужчины варвары». А принимали их за женщин вот почему. В отличие от греков они…
брили бороды, носили длинные хитоны и повязывали волосы повязкой. Ну, могло быть и такое, что необычно одетых мужчин издалека принимали за амазонок. Но уж слишком велико и разнообразно количество фактов, сообщаемых историками, да и число авторов говорит о том, что нет дыма без огня. Ошиблись бы раз, другой, а чтобы два-три тысячелетия… Нет, не сходятся тут концы с концами.
Где только не видели амазонок. Вблизи Явы и в Южной Америке, на Виргинских островах и в Африке. Но вспомним древних греков – не только и не столько их мифы, а сообщения историков. Людей дотошных, чьим свидетельствам мы доверяем полностью, на чьи сведения ссылаемся при написании не только популярных статей, но и при создании научных работ.
Так вот, все историки помещают настоящих амазонок на территории нашей страны. Геродот прямо пишет о Меотийском озере (нынешнем Азовском море), Страбон указывает, что река, впадающая в Меотиду, разделяет амазонок и жителей Кавказа. Азовское море и Северный Кавказ – вот места обитания амазонок, систематически повторяющиеся во всех источниках, достойных упоминания.
Что же осталось в памяти народа о тех давних временах? Увы, ничего. И это, в первую очередь, потому, что мы не совсем точно знаем, к какому народу отнести амазонок. Хотя, помните, что писал Геродот – от скифов и амазонок пошел народ савроматов. В свою очередь Эфор (около 405–330 гг. до н. э.), пытаясь объяснить существование амазонок, писал, что некогда савроматы ушли воевать в Европу, там погибли, и остались одни женщины.
Итак, и Геродот, и Эфор выводят нас на савроматов. Из истории мы знаем, что эти кочевые племена в VII–IV веках до новой эры располагались в степях Поволожья и Приуралья и в их общественной жизни большую роль играли женщины. Скифы примерно в то же время (VII–III века до н. э.) кочевали в Северном Причерноморье.
Неудивительно, что греки сначала говорили о скифах и амазонках, а потом уже о савроматах. Несмотря на то, что появление на исторической сцене обоих племен относится к VIII веку до н. э., греки сначала осваивая берега Черного моря, столкнулись со скифами. Позже настала очередь савроматов.
Скифы и савроматы (последних с момента объединения племен стали звать сарматами) относятся к народам, говорившим на наречиях иранской группы индоевропейской языковой семьи. Именно эти народы довели до совершенства работу с лошадьми, ставшими основой их хозяйства. Не только на войне нужен был добрый конь. Вспомните изображение на одном из найденных в кургане сосудов – бородатый скиф доит кобылу. Еще и сейчас у иных людей слово «дояр» вызывает улыбку. Скифы же изобразили на драгоценном сосуде дойку кобылы мужчиной – явно не позорное для воина занятие.
Ясно, что женщины в этих племенах должны были быть лихими наездницами. А если учесть, что по всем данным у савроматов главенствующую роль играли жрицы (были женщины и вождями!), то ясно во многом преобладание «слабого пола». Давайте сложим все компоненты: конь, женщина-вождь, а значит и воин, и мы получим лихую наездницу.
Чем она могла быть вооружена? Конечно же тем, что помогает, не вступая в силовую борьбу, поразить врага на расстоянии, используя и скорость степного коня. Вспомним же ответ амазонок (из Геродота): «Мы стреляем из луков, мечем дротики».
Может быть имена их что-то скажут нам? Но греки оставили нам или измененные (т. е. переведенные на греческий язык) имена или клички, данные ими. Вспомните: Меланиппа, Ипполита. Первое имя расшифровывается легко, оно происходит от греческих слов «черный» и «конь» – «темноконная», «владеющая темными конями». И второе тоже несложно – от слов «конь» и «камень». (Ну, «камень» здесь может обладать смыслом «крепкий», «стойкий»). Что-то вроде «крепкоконная».
По структуре очень схоже с определениями, какие в мифах и у Гомера получали воины. Вслушайтесь – «меднобронный», «шлемоблещущий», «среброногий». Не правда ли – похоже? Но, что очень интересно, и степняки так же строили имена. У одного из индоиранских племен, а к ним относились и сарматы, была, например, богиня Дрваспа – «обладающая здоровыми конями», «здравоконная».
Каждый год на страницы газет и журналов попадают сообщения о новых успехах археологов. И, как правило, женские погребения в районе Северного Каспия, Азовского моря явно богаче, в них находят луки, стрелы, мечи рядом с сосудами для благовоний, столами для жертвенной пищи. У более поздних степняков воина на тот свет сопровождали слуги и, вероятно, любимые женщины. А рядом с погребением сарматской жрицы нашли захоронение молодого воина – слуги ли, любимого ли…
Но все это, увы, «дела давно минувших дней». И отголоски «преданий старины глубокой» донесли до нас сторонние наблюдатели – в основном греки. Непосредственного пересказа своей истории от сарматов, а уж тем более скифов мы не получили. Если и представить, как некоторые, что скифы имели какую-то письменность, то до нас ничего не дошло.
Уже в начале эры скифов вытеснили с Черноморского побережья готы (небольшое царство все же осталось в Крыму). Затем по степям Приазовья кто только не проходил – гунны и авары, кипчаки и печенеги. Может быть какие-то предания и застали славяне – жители Тмутараканского княжества, первого русского государственного образования на Таманском полуострове, между древней Меотидой и Эвксинским Понтом. Но это княжество (конец X – начало XII века н. э.) само погибло под натиском с одной стороны Византии, с другой – кочевников.
И снова накатываются, сменяя друг друга, орды кочевников, оставляя в степи курганы да каменных баб на них. И лишь в конце XVII века в связи с определенной политической стабилизацией в те края начинают проникать первые путешественники и исследователи. Первые – из числа тех, на чьи работы мы можем сослаться. Ибо, без сомнения, путешественники были всегда. И если у
Азовского моря все исчезло, то не осталось ли следов на Кавказе?
Во второй половине XVII века в Москву и в Персию отправился голштинский посол Адам Олеарий. Проезжая через Кавказ, он записал местные легенды – да, в них были сведения о воительницах. В 1712 году черкесов посетил Обри деля-Моттре, с удивлением отметивший, что местные женщины не только ездят верхом,
