Это было не совсем то, что я хотел услышать. Но все же, получалось, что девчонка знает об устройстве этих самых стай побольше, чем моя мать. В общем, это было совсем неплохо. Однако, я поправил ее:

-- Давай так – для начала расскажи кто ты, а уж потом будем обсуждать, как выжить здесь.

-- А какая разница?

Она, похоже, совершенно искренне не понимала. Пришлось пояснить:

-- Большая. Сперва ты расскажешь, кем ты была там, что умеешь делать, что знаешь. Потом я расскажу тебе то же самое, только уже о себе. А уж потом мы будем с тобой думать, как выживать здесь, какие знания сможем применить.

Мне казалось, что я рассуждаю вполне правильно и логично, но она все-таки разревелась, и, всхлипывая, почти истерично заявила:

-- Я бьюти-блогером была! Много ты из этого сможешь применить?! Ты мне здесь интернет наладишь, адреса поставщиков найдешь? А уж клиентскую базу я сама соберу! – все еще всхлипывая, с раздражением и ехидством заявила она.

Бабы все же совершенно непостижимые создания. Даже если там, на Земле, у нее все было в шоколаде, то все равно – там она умерла. Неужели лучше валяться в гробу и кормить червей, чем сидеть здесь, в совершенно новом мире, молодой, красивой и здоровой?! Что толку рыдать о прошлом?

Впрочем, через некоторое время она успокоилась и, утерев лицо рукавом, принялась за рассказ:

-- Меня зовут Марина. Марина Васильевна Сергиенко…

Я слушал внимательно нехитрую историю мамы-одиночки и для себя отметил одну хорошую деталь – она не боится работы. Если увидит цель и поверит в нее, будет вкалывать на совесть.

Вспоминая ту жизнь, она оживилась. Рассказывала о дочери, о том, как Карина подпихнула ее к созданию собственного блога, о том, как путешествовала и многое другое.

Отметил я и еще кое-что – в ее жизни не было мужчины. Нет, какие-то имена она упоминала, но судя по ее рассказу, это были не более, чем встречи для «здоровья». Пожалуй, это тоже был плюс. В отличие от моей бывшей жены, которая всегда искала сильное плечо и была нежной и трепетной принцессой, Марина в этом самом плече не слишком нуждалась. А я, кстати, как нормальный лох, даже не заметил, когда поиски сильного плеча у моей любимой жены перешли в поиски большого кошелька.

Марина же строила свою жизнь сама. Да, она не новатор и не пионер, в том самом изначальном смысле слова – не человек, открывающий новые земли, новые горизонты и новые дела. Она -- не лидер, но и не пиявка, которая ищет «папика» побогаче.

О себе я рассказывал скупо – только основные вехи, не слишком вдаваясь в детали. Как ни странно, эта беседа о прошлом не только помогла ей выплеснуться, но и настроила Марину на какой-то более конструктивный лад. В отличии от меня, который занимался ремонтом дома и медленно собирал сведения, она постоянно выходила в люди, общалась с прачками, видела отношения в стае и знала об этом больше.

Любопытные нюансы внутренних взаимоотношений в этих самых стаях позволили мне сделать не слишком хороший вывод. Больше всего, если смотреть со стороны, они напоминали вовсе не профсоюзную организацию, а бандитские группировки девяностых.

Они так же, как и группировки, не были легальны и, похоже, нравы в них были точно такими же. Конечно, многое еще стоило уточнить и понять.

Пожалуй, наша встреча послужила для меня хорошим катализатором.

МАРИ

Я даже не заметила, как пролетело утро. Мы все еще беседовали во дворе дома, но я заметила, что Оскар отвлекается. Когда он ответил мне невпопад, я, наконец-то, сообразила:

-- Ты что, есть хочешь?

Он как-то смущенно помялся, глянул на меня и сказал:

-- Хочу. Только понимаешь, – он неловко усмехнулся, – я готовить не особо умею. А из-за вчерашнего… -- он деликатно не стал упоминать смерть Нерги. – В общем, Олла ничего не оставила, надо самим что-то варить, – и с надеждой уставился на меня.

-- Ну надо, так приготовим, – потом осторожно спросила: -- Олла ничего… Ну, против ничего иметь не будет, что я хозяйничаю?

-- Думаю, что нет, – он заметно повеселел, когда понял, что к плите вставать ему не придется.

Быстро осмотрела продуктовые запасы, нашла небольшой мешочек сушеных грибов, приличный мешок суты, местный аналог картофеля и даже кусочек соленого сала.

-- Грибной суп сварить?

-- Да мне все равно что. Но вари тогда побольше, Олла с работы придет голодная.

-- Хорошо бы еще сметаны к этому…

Оскар как-то забавно почесал себя за ухом, поморщился, как будто бы там болело, и пояснил:

-- Шишка у меня там здоровая. Еще от настоящего владельца. А сметану я сейчас к соседям схожу куплю, там корову держат, Олла пару раз молоко брала.

Мяса в супе не предполагалась, потому я промыла крупу, и разведя маленький огонек, поставила вариться. Сидела за столом, чистила овощи на зажарку и думала о том, как же мне все-таки повезло встретить его.

Почему-то даже простое осознание того, что я здесь не одна, успокаивало. Кроме того, пусть он и не был до конца откровенен, рассказывая о себе, но похоже, никаких совсем уж гадских подлостей он за свою жизнь не сделал. Да и одно то, как он не раздумывая кинулся помогать мне, щедро потратив свои собственные деньги, говорило о том, что человек он неплохой.

То, что они с матерью жили побогаче, было заметно. И продуктовые запасы получше, и дом побольше, да и некоторые излишества посуды и мебели тоже присутствовали. Но даже это «богатство» выглядело коряво и убого на фоне наших прежних жизней. Отсутствие самых элементарных бытовых вещей, типа бегущей из крана воды, стиральной машинки, телефонов и такси, делало теперешнее существование на порядок сложнее.

Крупа тихонько булькала, замоченные грибы уже стали мягче, я мелко порезала их на доске, закинула в суп и поставила топиться кусочек сала – раз уж не на мясном бульоне, то придется сделать зажарку. Местный лук мне нравился даже больше земного – он имел тот самый «сладкий» вкус, присущий только южному фиолетовому луку. Хотя на вид это были практически обычные луковицы, разве что крупнее размером.

К моменту, когда Оскар вернулся, я уже сняла зажарку и, кинув картошку в суп, просто терпеливо дожидалась пока все дойдет до готовности. Он беспокойно принюхался