продемонстрировавшие раскол общества на правых и левых. Это привело к появлению системы ротации поста премьер-министра. Шимон Перес из трудового блока возглавлял правительство национального единства в первую половину его существования. Затем его сменил Ицхак Шамир.

На первый план на этих выборах вышли два важных для истории сионизма события. Во-первых, «Мапам» пришла в полный и бесповоротный упадок. Эта марксистско-сионистская партия во время первых израильских выборов была второй по силе в стране, идеологической опорой самых суровых талмудистских кибуцев. До 1948 года «Мапам» была единственной крупной сионистской партией, настаивавшей на возможности двунационального решения палестинской проблемы. Трудовой блок все еще формально придерживался демократического социализма. Над штабом партии первого мая поднимали красный флаг. Позже, после прибытия сотен тысяч эмигрантов из разваливавшегося, а потом прекратившего свое существование СССР, от этого обычая отказались. Но в реальности «социализм» мало что значил для членов израильской Рабочей партии после смерти старой гвардии. Идеология партии была куда ближе к американскому либерализму, чем к любой европейской социалистической партии, за исключением, пожалуй, «Новых лейбористов» Тони Блэра.

Второй переломный момент произошел на выборах 1984 года. Появилась новая партия ШАС (сокращение от «Шомрей сефарад» – «Сефардские стражи»). Это была ультраортодоксальная партия для сефардских и мизрахских евреев. ШАС создали под руководством главного сефардского раввина Израиля Овадьи Йозефа. Целью партии стало распространение и защита их формы ортодоксального иудаизма и борьба с дискриминацией неашкеназских евреев в политике, экономике и обществе страны. Как и их ашкеназский предшественник, Агудат Исраэль, ШАС не поддерживала сионизм. Ее идеология отвергала цели как светского, так и национального религиозного сионизма. ШАС хотела, чтобы Израилем правили по еврейским законам, установленным раввинами. Ее члены желали учить детей в своих общинах в собственных, отдельных школах и управлять своими, зачастую бедными, поселениями. ШАС не предлагала определенной внешней политики. Как и «Агудат», она была готова сотрудничать с любым правительством, поддерживающим ее религиозный курс. Однако, в отличие от ашкеназской партии, за ШАС в основном голосовали не ультраортодоксальные евреи, а «традиционные» религиозные сионисты, которые чувствовали, что их дискриминируют по признаку этнического происхождения.

Илл. 8. Осенью 1977 года египетский президент Анвар Садат посетил Кнессет, парламент Израиля, чтобы попытаться заключить мир с Еврейским государством. 26 марта 1979 года, после сложных и напряженных переговоров, страны подписали мирное соглашение. Израиль вернул Синайский полуостров Египту. Между двумя государствами воцарился долгий мир

Еще один гвоздь был забит в крышку гроба идеологии Рабочей партии. Ее приверженцы были глубоко убеждены в том, что этнические разногласия между евреями в Израиле были лишь пережитками иудаизма в диаспоре. Эти пережитки должны были исчезнуть по мере усиления сионизма и трансформации евреев в светских социалистических израильтян. Но отход Рабочей партии от социализма не означал, что сама партия ушла из политической жизни. Напротив, она стала выступать в поддержку ухода с оккупированных территорий и решения проблемы Израиля и Палестины на основе двух государств для двух народов.

В разгар дебатов произошло еще одно важное для истории сионизма событие. Вопреки ожиданиям, оно случилось во время правления премьер-министра Ицхака Шамира. Поскольку конституции не существовало, с 1958 года Кнессет принял ряд заменяющих ее «основных законов». Эти законы касались правительства, президента, Кнессета, Иерусалима, армии и так далее. 17 марта 1992 года Кнессет принял еще один такой закон – Основной закон: Достоинство и Свобода человека. Среди его положений были следующие:

Статья 1. <…> Цель настоящего Основного закона – защитить достоинство и свободу человека, дабы закрепить в Основном законе ценности государства Израиль как еврейского и демократического государства.

Статья 2. <…> Жизнь, личность и достоинство человека как такового неприкосновенны.

Статья 3. <…> Собственность человека неприкосновенна.

Статья 4. <…> Каждый человек имеет право на защиту собственной жизни, личности и достоинства.

Статья 5. <…> Нельзя лишать человека свободы или ограничивать ее посредством тюремного заключения, ареста, экстрадиции или любым другим способом.

Статья 6. <…> (алеф). Каждый человек может свободно выехать из Израиля.

(бет). Каждый гражданин Израиля, находящийся за границей, имеет право въехать в Израиль.

Статья 7. <…> (алеф). Каждый человек имеет право на неприкосновенность частной жизни и на тайну личной жизни. (бет). Нельзя входить в частные владения человека без его согласия.

(гимель). Нельзя проводить обыск в частных владениях человека, на его теле, в его теле или в его вещах.

(далет). Нельзя нарушать конфиденциальность переговоров, тайну переписки и иных записей человека.

Этот основной закон оказал решающее и комплексное влияние на сионизм. Как и все националистические движения, сионизм выступал за подчиненность частных интересов публичным. Верность нации ставилась выше преданности семье, клану, месту рождения и даже религии и, в более общем смысле, даже верности самому себе, своим целям и идеалам. Сионизм придерживался этой логики – индивид должен был подчинить себя делу сионизма, что после 1948 года и происходило в стране, армии и в других институтах Израиля. Общество было сосредоточено вокруг группы, а не индивида. Конечно, в Израиле существовало социальное и экономическое расслоение, но оно было куда менее заметным, чем в Америке или в других капиталистических странах. Имелась крайне узкая прослойка очень богатых людей, обычно занимавшихся международной торговлей, но они не выставляли свое богатство напоказ и не были примером для подражания у израильской молодежи. Героями молодых людей были воины одного из наиболее чтимых воинских соединений Армии обороны Израиля – десантники. После 1967 года примером для подражания стали поселенцы, желающие во имя сионизма жить в самых спартанских условиях. В рамках такого подхода личность и ее самореализация почти полностью подчинялись интересам нации.

Исходя из этой логики, первым правом в Декларации независимости было право первичной группы: «…естественное право еврейского народа, как и любого другого народа, быть хозяином своей судьбы в своем суверенном государстве». Только на основе реализации этого права новое государство могло «осуществить полное гражданское и политическое равноправие всех своих граждан без различия религии, расы или пола; обеспечить свободу вероисповедания, совести, выбора языка, образования и культуры». В такой формулировке права на свободу слова, вероисповедания и образования исходят от государства, а не от другого высшего или предшествующего источника власти.

Основной закон о достоинстве и свободе человека изменил эту ситуацию. Высшим источником власти стал сам человек со своим достоинством и свободой. Вытекающие из этого права на свободу вероисповедания, слова, культуры и так далее названы не правами «граждан» или «жителей», а правами каждого человека как личности.

Существует еще один важный аспект этого основного закона. Этот документ закреплял ценности Израиля как «еврейского и демократического государства». Такую формулировку использовали и ранее в менее значимых юридических документах. Она казалась безобидной и самоочевидной. Но отныне формулировка «еврейское и демократическое государство» стала конституционно закрепленным определением государства. В будущем относительное значение терминов «еврейское» и «демократическое» станет предметом огромного числа политических и юридических споров.

Основной закон о достоинстве и свободе в значительной степени отражал влияние на судебную и законодательную систему Израиля американских норм и законов. В связи с этим в израильское законодательство ввели доктрину и практику «судебного пересмотра». В соответствии с ней, Верховный Суд мог объявлять принятые Кнессетом законы антиконституционными. То, что подобный подход был основан на американской модели, не было тайной ни для сторонников, ни для противников такого изменения законодательства. И это лишь один