Кто не желает вести выгонку в высоких стаканчиках, тому можно рекомендовать воспользоваться для этой цели плоскими вазочками, чашками, мисками, графинчиками и т. п. посудой. Можно взять для этой цели вещицы хорошенькой внешности. В такие сосуды насыпают сперва слой хорошо промытого крупнозернистого гравия, а затем, высадив луковицы, наливают достаточное количество воды. Для посадки в таких плоских сосудах можно брать луковицы карликовых гиацинтов, цветы которых, однако, по своей красоте не уступают обыкновенным. Большая вазочка с массой красиво подобранных по тонам цветов имеет прелестный вид.

Разноцветные тюльпаны, нарциссы, ирисы-касатики, гиацинты в прозрачных бокалах, пирамиды ландышей между стеклами — это был действительно праздник для истосковавшихся глаз. Робкая северная «весна све-та» становилась долгожданной «весной цвета». Городское карнавальное действо, превращавшее окна домов в оранжереи, начиналось уже в конце февраля; самые нетерпеливые садоводы сооружали в квартирах специальные тройные рамы, ограждавшие цветы от сильных морозов.

Эгоистическая мода на «портативные тропики» стала вытесняться веселым обрядом «проводов зимы». Весну поэты всегда очень любили. Хотя бывали и исключения.

Глава девятая. Чахлый кактус

Опять тропические дни. Я люблю зной… Быть голым, лежать с дротиком в руках на выжженной траве у пересохшей реки, купаться в растопленном воздухе и лениво слушать отдаленное рычание льва — мне это что-то родное и понятное. Тропическая веерность пальм, пьяное безумие растений, безобразие и ужас пресмыкающихся — мне как-то понятнее, чем наши сосны, и березы, и жалкая травка, вся эта раскрашенная фотография нашего лета». Написано в 1901 году, письмо отправлено из Москвы — в Москву же. Автор, конечно, Валерий Яковлевич Брюсов. Адресат — жена художника Шестеркина, полотнами которого была завешана к тому времени вся квартира Брюсова на Цветном бульваре.

…А кому-то, скажем, из художников начала ХХ века больше нравится Осмеркин. Так что о вкусах не спорят. Тем более о вкусах вождя племени русских символистов. Он любил интересничать и не выпускал дротик из рук ни на минуту. Бальмонт вернулся из Мексики, потом Гумилев — из Африки, а Брюсов так и просидел в доме на Цветном бульваре, в тени развесистых криптомерий. Потому он наш любимый герой: комнатные цветы — удел домоседов. Земледельцы — люди оседлые, устойчивый быт их потомков узнается даже в городе по зеленеющим подоконникам. У кочевников — «Колчан» и «Шатер», а если и цветы, то «романтические», а не комнатные. Недаром Гумилев признался:

У меня не живут цветы,

Красотой их на миг я обманут,

Постоят день-другой и завянут,

У меня не живут цветы.

Рис. 37. Кактусы, выращенные в запечатанной склянке

Сегодня не живут цветы даже в бедном нашем Ботаническом саду… Закрытые для посещения теплицы ограждены стоящими враскоряку металлическими щитами: «Не подходить! Опасно для жизни!»

И вправду опасно. Для нашей жизни — в частности.

Императорский Ботанический сад! Краса и былая гордость Петербурга — любитель чувствует себя здесь былинкой у корней могучего дуба… Хочется сделать что-то возвышенно-жертвенное, трагическое: разбить под окнами градоначальника цветочные горшки со всех петербургских подоконников или, подобно римским матронам, снимавшим с себя золотые побрякушки во славу империи, — снести в общий стог на улицу Попова родимые герани-бегонии… Ничего не пожалели бы для спасения знаменитых оранжерей с азалиями. Уникальное дерево какао, пережившее революцию и блокаду, но не вынесшее условий рынка и понижения температуры ниже 24 градусов, — уже не спасти… Нынче открыты для обозрения посетителей всего две теплицы — тропики и субтропики. Бродишь под чудом уцелевшими пальмами (разбитые стекла, дыры и трещины заботливо заткнуты тряпьем), и так и тянет уехать в жаркие страны. Плюнуть на всё — и уехать.

Экзотические растения всегда манят и соблазняют, вызывают томление души и ненужные фантазии.

И кактус мой — о, чудо из чудес! —

Залитый чаем и кофейной гущей,

Как новый Лазарь, взял да и воскрес

И с каждым днем прет из земли все пуще.

Зеленый шум… Я поражен:

«Как много дум наводит он!»

. . . . . . . . . . . . .

Создатель мой! Спасибо за весну! —

Я думал, что она не возвратится, —

Но… дай сбежать в лесную тишину

От злобы дня, холеры и столицы!

Весенний ветер за дверьми…

В кого б влюбиться, черт возьми?

Саша Черный. «Пробуждение весны»

Трезвый взгляд на вещи поэта-сатирика ограничивается вполне доступным маршрутом в лес, на Карельский перешеек. Мечтам романтика предела нет.

Макс Гесдерфер. Комнатное садоводство.

В двадцатых и тридцатых годах прошлого столетия кактусы занимали преобладающее положение среди комнатных растений; ботанические сады и многие состоятельные любители обладали в те времена значительными собраниями кактусов. Затем, после периода процветания и блеска, для кактусов наступил период полного упадка и забвения; породы, культивировавшиеся ради интересного строения и оригинального вида, совсем исчезли из садов, и только немногие красивоцветущие удержались в качестве рыночных растений. В Новейшее время любовь к кактусам опять возрождается, и они находят горячих и убежденных поклонников.

Кактусы принадлежат к числу растений, особенно хорошо приспособленных для куль-туры в комнатах и на подоконниках. Если, с одной стороны, им делают упрек за слишком медленный рост, зато с другой — это же свойство дает возможность любоваться ими десятки лет, так как при сколько-нибудь правильном уходе они обнаруживают почти невероятную живучесть.

Обыкновенно бывает совершенно достаточно пересаживать молодые растения через год, а более старые — через два или три года. Однако если растения начинают «жаловаться» раньше этих сроков, что в большинстве случаев происходит вследствие порчи земли, то пересадку ни в каком случае не следует откладывать.

Другая, встречающаяся еще чаще и такая же неизлечимая болезнь есть гниение, вызываемое почти всегда — особенно зимою — неумеренною поливкою.

У кактусов есть также многочисленные вра-ги и в животном царстве, а именно разного рода червецы и тля, особенно листовая и щитовая. Наиболее значительный вред наносит кактусам последняя, представляющая собою маленьких насекомых, живущих под покровом щитов.

Менее опасный враг кактусов — кактусовый червец (Coccus cacti), более известный под названием кошенили, живущий обыкновенно на так называемых фиговых кактусах. До настоящего времени не найдено способа извлечь красное красящее начало кактусов иначе, как при посредстве этого насекомого. В нашем климате кошениль размножается очень медленно, так что ее, собственно говоря,