дома, он несколько минут думал, что же ему делать дальше. Наверняка Александера ждёт его в «Полушке» с докладом. Вот только туда идти не хотелось. Ещё можно было поспрашивать людей, особенно бойцов из Внешней охраны, которые контролировали ворота в город. Те могли видеть кого-то из этой троицы.

Иванка.

Искандер рассмеялся про себя, он настолько застрял мыслями в налёте, что совсем забыл про девушку. «Прогонит, наверное», — с тоской подумал он.

Дом администрации представлял собой контраст по сравнению с остальными домами в городе — лестницы были чистыми, в квартиры вели хорошие, добротные двери. Он поднялся по лестнице на третий этаж, осмотрелся, чтобы не было свидетелей и тихо постучал.

Открылась дверь, и на шее Искандера повисла девушка. Она явно ждала его — на ней был яркий красный свитер и облегающие брюки. По меркам города, где все ходили в одинаковых серых робах, она была одета в роскошный наряд. Сегодня она накрасилась. Он не понимал, зачем это Иванке — у неё были сочные губы, огромные карие глаза и восточные черты лица. Да и вся она была как черника летом: такая сочная что, казалось, надави, и брызнет сок.

— Я скучала, — сказал Иванка и закрыла глаза, подставив губы для поцелуя.

Ещё две недели назад, когда его понизили до рядового, она лишь смерила его презрительным взглядом и захлопнула дверь. Сейчас разительная перемена задела Искандера.

— Ты что, твой батя меня прибьёт, — сказал он, заглядывая в квартиру, где явно были люди.

Иванка потащила его вниз и с заговорщицким видом открыла дверь в одну из квартир на первом этаже — внутри всё заставлено старыми картонными коробками. Она усадила его на кучу связанного картона, уселась ему на колени и начала жадно целовать. Искандер целовал её в ответ, но поймал себя на мысли, что радости он не чувствует. Месяц назад он был счастлив, что дочка Ильфата стала его девушкой, но он признавался себе, что мотивы его были корыстными и сейчас ему было стыдно.

— Что с тобой? — спросила она. — Ты словно не со мной.

Искандер промолчал — он не знал, что сказать ей. Вот только и объяснить ей, что происходит, он не мог. Он погладил её по щеке и вымученно улыбнулся.

— Прости. Да, сам не знаю, что со мной. До сих пор перед глазами убитые ордынцы, — соврал он.

— Расскажи, — попросила Иванка.

Он уже в третий раз за день начал рассказывать историю. Во только когда Искандер начал рассказывать про толстого узбека, девушка переспросила и сказала, что уже его видела. Он удивлённо посмотрел на Иванку и попросил описать подробнее.

— Я его видела, когда в начале войны уфимские пленных ордынцев на своих меняли. Тебя тогда в городе не было. Я видела, как во Внешний город приезжали пятеро на переговоры. У них главный был толстый, пожилой такой, я тогда ещё удивилась, что узбек был за главного. Ещё с ним парень был, похоже сын, и три охранника.

— Ты точно его видела? Узбека?

— Да час там просидела, хотя скукота это, любопытно было. Я никогда ордынца не видела.

Искандер вспомнил, что как раз в то время его отправили в Заповедник. Дело было плёвое, какая-то мелкая претензия от деревенских, но почему-то отправили разбираться его. В нём опять начали разгораться подозрения, что Грек был причастен к налёту.

— Ты знаешь, через кого организовали встречу?

Она нахмурилась, вспоминая, но отрицательно покачала головой.

— Ну что ты всё про казахов, — она обхватила его лицо ладонями, недовольно глядя ему в глаза, — надеюсь, другую не встретил? Я тут его обнимаю уже минут десять, другой бы лопнул от счастья!

— Брось, — рассмеялся Искандер, — не нужна мне другая.

Иванка обняла его и страстно поцеловала. Вот только всё, о чём мог думать, так это откуда же у неё такая опытность в пятнадцать лет, и что бы сказал Василь, увидев его сейчас. А ещё он думал, кого же знал в Сибае узбек-работорговец?

Глава 7

Василь

В коридоре гнусно заорали.

Василь поймал себя на мысли, что его рука уже была под столом, где на тумбочке лежал пистолет. Потом он выдохнул и откинулся в кресле, разминая пальцы — когда хотят убить, так не орут.

— Тварь! Как ты посмел?! — скандалил кто-то за дверью.

Законник посмотрел на часы — было шесть вечера.

— Да ты за всю жизнь столько не заработаешь! — ему отвечал другой голос, какой-то тусклый и дребезжащий.

— Да вы сами не смотрите, куда идёте!

— Да он мне еще и указывать будет!

Послышался звук удара, шум разлитой воды, после чего визг поднялся на новую высоту.

Василь встал из-за стола и рывком открыл дверь. За поворотом, в коридоре перед туалетами, в луже стоял торговец, вереща, как сирена. Дорогие унты торговца были залиты грязной водой по колено. Перед ним стоял уборщик, низкий, весь какой-то скрюченный, держа перед собой швабру как защиту. Вид его был виноватый, но Василь почему-то подумал, что тот внутри улыбается.

— Вы видели, видели? — закричал торговец озираясь. Он посмотрел на Василя, набирая воздух для нового крика.

— Нет, — покачал головой законник.

— Этот, этот! — не мог подобрать слова торговец. — Он испортил мою обувь! Руки оторвать за такое надо!

Василь поморщился — стоило открыть дверь, как кабинет наполнился сортирным амбре. Против воли вспомнилось первое дело — у законников Белорецка рабочие помещения были в подвале у сортиров, и они задыхались от вони. Он вернулся за стол, взяв в руки отчёт и карандаш. Толстый блокнот уже почти кончился, но, по крайней мере, теперь он знал все прорехи в отчётности города.

В коридоре снова закричали и его рука непроизвольно дёрнулась к пистолету. Проклятый налёт сделал его параноиком. «Хватит мучить себя, — подумал он, — тебе нужны руки, делающие грязную работу, и пара глаз, приглядывающих за спиной».

Василь знал, что накопил уже достаточно материала, чтобы перейти к допросам. Он проверил гору документов и исписал половину блокнота вопросами — пришло время получать ответы. Кроме архива массу сведений сообщили добровольные помощники — стукачи из городских, те, болтливость которых даже не нужно было оплачивать. Кто-то сдавал начальника, надеясь получить его место. Другой стучал на соседа, чтобы улучшить жилплощадь. Такими данными, фальшивым золотом, требующим проверок, Василь исписал полтора блокнота. Настоящего же золота — проверенной информации — законник не нашёл ни в отчётности города, ни в куче доносов.