Связался с отцом и вывалил заявку на вертолёт. Тот с минуту молчал, потом сказал, что перезвонит через четверть часа. В итоге он отказался от помощи императорской казны и сам нашёл вертолёт, который идеально подойдёт для переделки. Им оказался двухвинтовой почтовый «Меркурий 2М», вышедший из цеха больше тридцати лет назад, но батя поклялся, что в итоге получится очень даже современный и комфортный. Самое главное очень быстрый и… внимание!.. невидимый! В лаборатории нашли ещё один экземпляр того самого устройства, но слегка недоработанное. По копиям чертежей, которые мне умудрился скинуть Витя, удалось его доделать и запустить. Но, чтобы довести весь вертолёт до идеала, потребуется немного больше времени.

Самой приятной новостью Ридигер поделился со мной в пятницу после обеда. Лизу разрешили включить в наше боевое звено и после занятий мы подписали «договор» заново, включив пятого бойца. Никто из моих не возражал против пополнения. Теперь набранный в боях опыт будет делиться поровну на пятерых. Учитывая, что статус у Лизы ниже, она ступени будет поднимать быстрее.

А в субботу ранним утром мы поехали в учебку в Костино. Впервые мы отправились туда впятером. Лиза оказывается получила вторую ступень мага недавно и ей тоже будет на пользу. Ехали практически молча, перекинувшись простыми приветствиями и парой фраз по поводу того, сколько снега за ночь навалило. Ребята немного чувствовали себя стеснённо с новым членом экипажа. Лиза по понятным причинам тоже больше отмалчивалась. Чтобы их сплотить нужен или хороший бой, или душевные посиделки в ресторане. Даже не знаю, чего я хочу больше. На данный момент всё-таки полностью раскрыть и прокачать свои навыки, оттягивать этот процесс дальше физически невозможно. В свете предстоящей операции в катакомбах на берегу Байкала, я должен быть в идеальной форме, как и все мои бойцы.

— О, в нашем полку прибыло! — Георгий Александрович встречал нас на пороге лабораторного корпуса лично. Ну естественно, что не один. Рядом стояла улыбающаяся в тридцать два зуба Надежда Сергеевна. — Если не ошибаюсь, Елизавета Лёвенвольде?

— Так точно! — ответил я за девушку.

— Ценное приобретение для вашего нестандартного звена, не пожалеете, — уверила меня Надежда Сергеевна, которую я раньше называл про себя докторшей, но она оказалась полноценным боевым магом. — У неё уникальная способность сбивать щиты.

— Да мы уже в курсе, — кивнул я.

— В курсе они, видите ли, — усмехнулась магичка. — Вы ещё не знаете, какие перед ней раскрываются перспективы, когда она достигнет статуса высшего мага. Ну, это вы скоро выясните, если я правильно поняла о чём говорил Аристарх Христофорович. Добро пожаловать в лабораторию, вас ждут очень тяжёлые выходные.

— Звучит заманчиво, — с иронией заметил Андрей.

— Сами виноваты, вы же не приезжаете после получения каждой ступени, — развёл руками Георгий Александрович. — Вот теперь расплата.

— Опять с недельным пребыванием на койке? — сконфузился я. — Так не хотелось бы, только начали учёбу подтягивать.

— Будем стараться привести вас в форму как можно быстрее, но сложно что-то обещать. Вы у нас самые быстрорастущие за всю нашу работу здесь. Будем экспериментировать.

— Ох, — тяжко вздохнул я и покачал головой. Не люблю я эксперименты, особенно над собой.

Чтобы не таскать нас туда-сюда, сразу заселили в палаты лазарета. Мы были лишены даже походов в столовую, всё привозили в палату. Мне снова досталась та сексапильная медсестричка, но теперь мой интерес к её прелестям практически сводился к нулю. В палате чуть дальше по коридору находилась Лиза, которая и представляла для меня максимальный интерес. С одной стороны, девочку было даже немного жалко, она так старалась привлечь моё внимание, а я лишь снисходительно улыбался. Была мысль её к Андрею отправить, он у нас ещё тот ловелас, но, опять же, жалко девочку. Найдёт себе достойного жениха ещё, здесь часто бывают молодые и симпатичные курсанты. Причём в подавляющем большинстве холостые.

На мой вопрос про завтрак Надежда Сергеевна показала мне кукиш. Я даже не успел возмутиться несвойственным для интеллигентной дамы поведением, как она выдала неопровержимый аргумент, что в этом случае я сам буду отмывать капсулу изнутри, потому что непременно похвалюсь харчами. Ладно, убедила, будем совершать рывок на голодный желудок.

В длинных хлопчатобумажных халатах, больше похожих на ночные рубашки девятнадцатого века, нас разложили по капсулам. Вроде бы всё, как обычно, почти что привычно, только груз неосвоенных ступеней был почти неподъёмным. Георгий Александрович торжественно пообещал, что помереть нам не дадут и обязательно откачают. Дай то Бог.

На возникшем передо мной экране поплыли пейзажи и геометрические фигуры, которые сменялись всё быстрее и быстрее, начали вращаться и трястись, по телу пробегали волны энергии и мелкие разряды, меня начало трепать так, что я начал вслух благодарить докторшу, что не подпустила меня к завтраку. Нагрузка возрастала со скоростью свободного падения в бездну, куда я и провалился.

Когда тьма начала таять, я начал различать фигуры в тумане. Я словно со стороны смотрел, как спасатели разгребают и распиливают сросшуюся в единый конгломерат груду дымящихся автомобилей. Из покорёженного до неузнаваемости внедорожника вытащили окровавленное тело. Я понимал, что это я, но всё также продолжал наблюдать со стороны.

— Он ещё живой! — крикнул один из спасателей. — Вань, врачей сюда, срочно!

Некий Ваня, одетый в форму МЧС, как и тот, кто его послал, метнулся к мигающему яркими синими огнями реанимобилю. Он помог переложить моё тело на носилки, и врач начал мне делать непрямой массаж сердца прямо на месте, на стоящих в кровавом снегу носилках. Пятнадцать движений, два вдоха, ещё пятнадцать движений.

Меня, парящего над собственным телом, стало с силой притягивать к носилкам, словно скрепку со стола неодимовым магнитом. Ещё десяток массажных движений и я оказался внутри тела. Судорожный вдох и боль во всём теле. Казалось, что у меня сломаны практически все кости, какие только возможно сломать. От резкой вспышки боли я потерял сознание и снова темнота.

Я ничего не видел перед собой, но темнота была настолько материальна, что мне хотелось её пощупать. А вот звуки были. Тихие, приглушенные обрывки фраз, лязг и треск доносились до меня словно через три ватных одеяла. Пустота окружала меня долго, на фоне абсолютного ничего появилась боль.

Очень оригинально, как может болеть пустота и темнота? А вот так! Постепенно боль нарастала