Феодальные правители забрались в сёдла и выдвинулись к переправе. Стайка лаек просочилась через толпу за ними следом. Чернь молчаливо проводила взглядами удаляющихся дворян. Когда всадники погрузились на курсирующей через реку плот, в посёлке опять вспыхнули ярые споры. Но осе уже было не до них. Отныне она летела ровно над группой высокородных охотников и следила за происходящим внизу с воздуха.

«Жука-притворщика до сих пор никто не заметил.» — подумало управляющее сознание — «Я зрительно контролирую сумку, в которой он находится. Сам жук пока сидит в тёмном замкнутом пространстве и ощущает лишь толчки от шагов барана. Он обязан покинуть мешок прежде, чем кто-нибудь сунет в него руку. Охотничьи псы никак не реагируют на присутствие моего дитя. Похоже вонь от тушек пойманных животных отлично маскирует глинотела. Но пускай слуга, на всякий случай, всё же выделяет пахучий секрет, имитирующий запах дохлого хорька.»

Охотничий отряд спокойно переправился через водную преграду и вышел на грунтовку утекающую на запад. Гуманоиды прошли мимо глинотела наблюдателя и мимо двух развилок, ведущих к ближайшим поселениям. Они двигались не спеша, не подгоняя скакунов и не обращая внимания на баловство псов.

Постепенно гуманоиды всё глубже вклинивались в территории западнее реки. И вот оса залетела в этом направлении так далеко, как не забирался ещё ни один слуга Федо-Роя.

Местность вокруг оставалась однообразной. Равнины заполненные пологими холмами и редкими оврагами тянулись от горизонта до горизонта. В отличии от засушливого холмистого края землю здесь всюду изрезали небольшие ручьи, озёра и речушки, что отражалось на буйстве и разнообразии растительности.

Время от времени, разведчица видела в лесном ковре прогалины расчищенные под посевные поля. Иногда поселения гуманоидов выглядывали из чащи парой-тройкой домов. А порой они выдавали себя лишь струйками дыма, вздымающимися откуда-то из-за деревьев.

Глинотел в сумке слышал разговоры знатных господ. Они активно общались и изредка весело смеялись. В основном в диалогах участвовали два голоса. Остальные, если и говорили, были слышны в разы хуже.

Во второй половине дня на пути гуманоидам повстречалась не то деревня, не то просто группа построек у дороги. Всего с десяток деревянных домишек, водяная мельница и маленький мостик. Среди них нашёлся и постоялый двор, раза в два больше того, что был недавно ограблен.

Уважаемых гостей вышло встречать много народу. Мужчины и женщины появившиеся из ворот гостиницы тут же принялись с высочайшей степенью доброжелательности и гостеприимства приглашать вельмож к себе на обед. Те не отказались и вскоре глинотел опять оказался в баранюшне, а оса зависла над крышей в ожидании.

Время шло и Фёдор понял, что лучше не терять его попусту, а тоже отправится на перекус. Крылатый слуга Роя спустился в рощицу неподалёку и осмотрел округу на предмет грибов или яблок. Метрах в пятистах от поселения, посреди леса нашлась лужайка. В основном на ней произрастал невысокий колючий кустарник, обвешанный мелкими ягодками.

Оса навострила жвалы, предвкушая сытную трапезу. Жрать плоды она будет сразу гроздями, с кусками листьев и веток. Управляющее сознание лишь смутила странная вмятина в центре зарослей. Будто медведь свалился тут с неба, повалялся, притоптал растения и взлетел. Потому как иных следов, ведущих в и из округлой примятости не наблюдалось.

«Ну ладно, подумаешь, кто-то кустики в лесу истоптал.» — мысленно отмахнулся разум Роя — «Мне что теперь не жрать их?»

Прожорливое насекомое безжалостно набросилось на беззащитные побеги. Зубастые челюсти молотили тонкие лозины, превращая их в кашицу, аки дереводробилка. Мандибулы раздвигались и сдвигались, подсовывая к пасти новую охапку веток.

Управляющее сознание подумало, что лучше осе будет присесть в примятость в зарослях кустарника. Так разведчицу со всех сторон закроет растительность и её не будет видно с боков, благодаря чему не придется постоянно вращать глазами, следя за флангами и тылом.

Не предвкушая никакой беды, жук взлетел и направился в центр лужайки. По пути Фёдора осенила догадка, что возможно под расплющенными ветвями сокрыта ловушка. Он насторожился и решил не плюхаться на поверхность внизу сразу всем весом. А вдруг там капканы или зверловная яма?

Внезапно, что-то ударило осу прямо в морду! Из-за особой настороженности перерожденец сильно испугался. Рефлексы насекомого скомандовали отпрянуть на несколько метров назад. Зрительные органы сфокусировались на пространстве впереди, ища источник опасности.

И-и… Ничего. Слуга не увидел ничего нового. Не наблюдалось никакой смены обстановки. Не фиксировалось присутствия поблизости иных организмов. Всё та же лужайка с ягодными кустами лежала промеж деревьев, и та же примятость располагалась в её центре.

Слух и обоняние также не сообщали подозрительной информации, от чего становилось только ещё более подозрительно.

«Но меня точно ударили чем-то металлическим или деревянным!» — подумал разум Роя. — «Я же не сошёл с ума! Пускай оса не получила никаких повреждений, но я даже помню звук удара!»

Жук пристально осмотрелся. Вверху, внизу, по бокам, сзади — ничего…

Оставлять этот момент без ответа Фёдор не мог. Он опять полетел к той же точке, но уже более медленно и осторожно. Всё восприятие разведчицы пребывало в режиме максимальной концентрации на фиксации окружающей действительности. Второй необъяснимый удар управляющее сознание не пропустит.

Когда оса вновь приблизилась к округлой вмятине в кустарнике, что-то твёрдое упёрлось в кончики её мандибул. Разведчица тут же откатилась назад, опасаясь непрогнозируемых последствий. Но никто летунью больше не бил.

«Что за хрень⁈» — подумал Фёдор — «Я прикоснулся к чему-то… Что не вижу… Передо мной пустота, но я на что-то натыкаюсь. Так не бывает!»

Слуга роя двинул в том же направлении в третий раз. Теперь он перемещался совсем медленно, предвидя неминуемое столкновение. Вскоре мандибулы ощутили невидимую преграду, вызывая у перерожденца лёгкий ступор. Никуда не отлетая, оса высунула эластичный хоботок и принялась ощупывать на вид пустое пространство.

Кончик щупа почувствовал нечто гладкое, холодное и нерушимо тяжёлое. Оставалось непонятно, из чего оно состоит: из камня, из металла, или, быть может, из пластика? И почему оно прозрачнее воздуха, то бишь абсолютно не видно глазу?

Определив текстуру аномального вещества, хоботок заелозил вдоль прохладной гладкой поверхности, пытаясь выяснить границы незримой преграды. Оказалось она довольная велика. К тому же она закруглялась, рисуя в пространстве цилиндрическую форму.

Тогда-то Фёдору стало понятно, что раздавленные кусты, на самом деле, прямо сейчас прижаты этой непонятной штуковиной, и по вмятине в зарослях кустарника можно определить её очертания.

«Получается, меня