— Мы блюдём Конвенцию.

— Продавая флерсов вампам.

— Мы не продали, он лишь…

— Не пустословь!!! И не зли меня ещё больше!!!

Лоза вырвалась и хлестнула его по лицу, как плеть. Выступила мёртвая, коричневая кровь. Блондин, потрогав щёку, с удивлением уставился на испачканные пальцы, а потом перевел взгляд на меня. Спеси в нём поубавилось, но и страха не было.

— Не доводи меня, и мы будем вести разговор, как цивилизованные люди, — я уговаривала и его и себя.

— Чего вы хотите?

— Я хочу купить все оставшиеся лоты, всех мохнатых и лебедей.

Пока я боролась с безумием, Тони, мой обожаемый практичный пёсик, собирал трофеи, то есть споро и профессионально обыскивал одежду побеждённых. Вамп глянул мне за спину и скривился в подобии улыбки.

— Если гости, пришедшие на Аукцион, не возражают, то и я не вижу к этому никаких препятствий. Если у вас, конечно, хватит средств.

— Хватит, — тяжело отрезала я, давая понять: начнёшь выкобениваться — убью.

Возражающих не нашлось, все по-прежнему сидели, как мыши под веником.

Тони бросил на трибуну трофейные мешочки с алмазами, вамп, высыпав содержимое на ладонь, заметил:

— Здесь только за лебедей.

Я уже взяла в себя в руки настолько, что не стала кидаться на него, а кивнула Тони, мол, отдай рюкзак. Оборотень, сняв рюкзак, вывалил прямо на сцену оставшиеся семнадцать слитков.

Посмотрев на них, вамп взял в руки молоток.

— Два лебедя, пять волков, две гиены, детёныш селки, тигр и рысь проданы даме с Убийцей Богов.

Надо же, мертвечина гадкая, узнал мой Стилет.

Дисциплинированные вампы-служащие, всё это время успешно сливавшиеся со стенами, вывели все лоты, отделили флерсов, сняли с них цепи и начали снимать с волков, но Тони рыкнул на них без слов, и те остановились. Получив молчаливое разрешение от старшего, блондина, оставили связку перепуганных оборотней на попечение Тони, и тот погнал рабов на выход. Мама-селки с пустыми от горя глазами подхватила своего закованного ребенка и встала в строй…

— Эх, селки ушёл, — в сердцах бросил кто-то, и я увидела, как дёрнулся Фрешит с ненавистью всматриваясь в того, кто это сказал.

— Ам… Уважаемая… — Венди обращалась ко мне, страх и нерешительность у неё получились уж слишком хорошо, — По поводу Конвенции… если позволите…

— Хочешь забрать ту флерсу себе? — спросила я.

— Ну, вы ведь соблюдаете Конвенцию, а у нас цветочная ферма… — пробормотала она.

— Угу, забирай эту флерсу. Дарю.

Молча кивнув, не рискуя произносить благодарности, Венди побежала к уже пришедшей в сознание флерсе, и та вцепилась в неё, как утопающий в спасательный круг.

— Пожалуй, мы тоже пойдём, — промямлила Венди, и Фрешит, взяв за руки слабых флерс, быстренько двинул на выход.

Я обеспечивала отступление. Пока я тут торчу с безумным видом и чёрным, словно поглощающим свет, стилетом в руке, никто не рискует делать резких движений. Вампы на удивление спокойно восприняли смерть собратьев. То ли у них так принято, то ли конкретно эти особы у них дружеских чувств не вызывали, но никто не горел праведным гневом или местью.

Я открыла нашу связь с Шоном, и на меня вдруг вывалился полный сумбур, смесь ненависти, паники и противоречивых желаний.

«Да что с тобой?»

«Здесь инкуб! И его жрут! Пати…» — слова утонули в эмоциях, он понимал, что ни о чём не может меня просить и практически ничего сейчас сделать нельзя, но смириться с этим не мог.

«Шон! Шон, успокойся, пожалуйста!»

«У тебя остались алмазы! Выкупи его! Выкупи!»

«А он лот?»

«Нет… Он тут давно…»

Инкуб, на котором кормится здешняя община: вот тебе и vis-нюх развитый, и соблазнительность… Его не отдадут добром. Не продадут. А я не выстою против них всех, даже со Стилетом, даже если Шон, Тони и Бромиас присоединятся к драке.

Я потеряю всё.

Эти мысли я обрушила на Шона. В ответ пришла глухая тоска, и он захлопнул связь.

В дверях показался Тони, сигнализируя, что товар загружен и мы тоже можем убираться отсюда.

Мрачно окинув всех взглядом, я вышла из зала. Выйдя из здания с достоинством, к машине мы ринулись бегом.

Несколько минут я ничего не соображала, наблюдая, как дома этого гадкого городишки проносятся мимо, и очнулась лишь, когда нас обступил лес.

«Шон! Вы выбрались?»

«Нет, — пришёл напряжённый ответ, — Бромиаса пригласили остаться до утра, он знаком с одним из боссов. Я не могу его бросить».

«Он предатель?»

«Нет. Он подставился. И нас подставил. Придётся быть с ним, контролировать и помогать, если что. Они хотят узнать о Нью-Йорке побольше».

Я не сдержала потока отчаяния и вины — бросаю Шона в логове вампов с более чем сомнительным напарником.

«Пати, Пати. Всё неплохо. Я ведь не инкуб», — и тут он снова закрыл связь, пряча свои мысли.

«Шон! Без глупостей! Без глупостей!!! Хватит, что я их наделала!»

«Это была не глупость, Пати. А единственно правильное решение, блестяще реализованное».

«Это была глупость и сумасшедшее везение! Они могли убить Тони».

«Но не убили! Победитель всегда прав, ты всё время забываешь об этом».

«Победитель всегда прав? Ложь. Шон, пожалуйста, просто выйди оттуда живым и вернись в Нью-Йорк. Неужели история с Франсом ничему тебя не научила?»

«Научила. Научила, Пати. И я безумно благодарен тебе за то, что ты меня освободила, и я могу ослушаться даже прямого приказа. Прости. Я вернусь. Верь мне».

И он не просто захлопнул связь, а задраил наглухо.

— Грёбаный безмозглый экс-инкуб! — заорала я, слезы лились по щекам. Саданув несколько раз по приборной доске, я чуть отогнала страх и злость.

Тони молчал, следя за дорогой. Я схватилась за голову, пытаясь собраться с мыслями. Ничего не выходило.

— Тебе надо отдать эту штуку коту, — вдруг произнёс Тони, и Стилет тут же зло зашипел на него в моей голове. Я зашипела тоже, оборотень холодно глянул на меня.

— Проткнёшь? И я тоже ссохнусь и развалюсь?

О, это было то, что нужно. Его слова в момент отрезвили меня.

«Кения!» — позвала я и открыла окно. Холодный ночной воздух тоже неплохо прочищал мозги.

Чёрный крылатый кот летел нам навстречу. Тони сбросил газ, мы притормозили и Кения, заложив вираж, грациозно впрыгнул в