— Ну, пойман? — были первые слова Путилина.

— Смеяться изволите, дорогой Иван Дмитриевич, а мне не до смеха.

— Начальство небось заело? «Подайте, дескать, нам призрака в двадцать четыре часа, на то вы и начальник сыскной полиции». Знакомая штука. Утешьтесь, коллега, меня шпыняют этаким манером не хуже вашего.

Мы сели в коляску. Был поздний вечерний час. Моросил мелкий противный дождь, сквозь сетку мрака и дождя свет уличных фонарей наводил тоску.

— Через Сухаревку! — отдал приказ кучеру Путилин.

Всю дорогу он молчал, зябко поводя плечами.

Вот и она, виновница волнений Москвы. В осенней мгле, почти не освещенная уличными фонарями, Сухарева башня казалась необычайно странной неуклюжей громадиной.

— Бр-р! — услышал я восклицание московского шефа сыскной полиции.

— Вам холодно? — насмешливо спросил его Иван Дмитриевич. — Или... Неприятное воспоминание?

— И то и другое вместе, ваше превосходительство.

Когда мы поравнялись с башней, Путилин выхватил свой фонарь и направил свет на башенку, около которой являлся загадочный призрак.

— Эта башенка?

— Да, эта, Иван Дмитриевич.

— Скажите, когда вы увидели привидение на крыше башни, как вы поступили?

Разговор происходил в номере гостиницы «Лоскутной», самой лучшей в Москве.

— Я решил немедленно исследовать внутреннее помещение башни.

— И?

— И ничего, буквально ничего не обнаружил!

Глава 3

ПРИЮТ МЫШЕЙ И СОВ

Путилин карабкается по стене

На следующее утро Путилин сделал несколько визитов. Его приезду обрадовались.

— Сделайте милость, Иван Дмитриевич, освободите первопрестольную от призрака!

— Постараюсь, — улыбался Путилин.

— А как вы полагаете, трудно это?

— Попробуйте! — отшучивался сыщик.

Он заехал за мной вместе с В., и мы отправились.

— Можно узнать, куда мы едем? — спросил я своего друга.

— Отчего же нет, доктор! Мы осмотрим Сухареву башню, надо же мне взглянуть, что там такое творится.

С чувством жгучего любопытства подошел я к дверям башни, ведущим в ее таинственное «нутро».

— Где только не приходится мне бывать с тобой, Иван Дмитриевич! — сказал я Путилину.

— Раскаиваешься? — улыбнулся он. — Ну-с, позвольте мне ключ!

С тихим протяжным визгом-стоном раскрылась старая железная дверь.

— Пожалуйте, господа, — произнес В. и пошел вперед.

Путилин спокойно захлопнул дверь и зажег фонарь. Это было необходимо — здесь царила почти могильная тьма. В воздухе стоял запах страшной сырости, плесени, какого-то тлена.

Мы стали подниматься по узкой каменной лестнице. Несколько раз я споткнулся, один раз чуть не упал из-за того, что под ногами обрушился кирпич.

— Какая ветхость, — пробормотал Иван Дмитриевич.

Скоро наше восхождение окончилось. Только мы собрались войти в какое-то темное помещение, похожее на конуру, со сводчатым потолком, как оттуда вылетело что-то большое, черное.

— У-у, ха-ха-ха! — прокатилось над нашими головами.

Это было до такой степени неожиданно и страшно, что у меня кровь заледенела в жилах, а московский коллега Путилина едва не упал с лестницы.

Путилин же остался невозмутимым.

— Не бойтесь, господа, это еще не наш призрак, это только почтенные совы. Они здесь премило устроились.

Действительно, только мы вошли в башенную комнату, как множество крыльев захлопало над нашими головами, к этому шуму примешивались громкий писк и визг крыс, пробегавших мимо наших ног.

— Вот это будет поопаснее и сов, и, пожалуй, самого призрака. Они могут здесь разорвать всякого, черт возьми! Призрак — существо, безусловно, храброе!

Путилин погасил фонарь.

Сквозь оконца башенки врывался тусклый свет.

— Ну-с, приступим к осмотру.

Каменная комната-склеп была абсолютно пуста.

— Что же тут осматривать, Иван Дмитриевич? — слегка насмешливо спросил В.

— Вы думаете, нечего?

В. пожал плечами. Признаюсь, я разделял его недоумение.

Путилин принялся внимательно осматривать пол и стены. Бормоча, по своему обыкновению, что-то про себя, он вынюхивал, выстукивал каждый камень, каждый кирпич.

Зная, что он никогда ничего не делает зря, я с любопытством следил за его работой.

Прошло часа полтора, а он все еще не окончил своего осмотра. Особенно долго он возился у стены, в которой на порядочной высоте виднелось окно.

— Сейчас полезу на крышу! — возбужденно проговорил он.

— Но как вы это сделаете, Иван Дмитриевич?

— А вы не пробовали, коллега?

— Нет.

— А почему я не могу туда попасть?

— Да потому что единственный способ попасть на крышу — через окно, а оно высоко, вы его не достанете. Конечно, можно бы...

— Раздобыть лестницу... Браво, это остроумное разрешение вопроса, но... быть может, обойдемся без нее?

Мы оба, и я, и В., раскрыли рты — Путилин полез по стене! Правда, лезть ему пришлось немного, но все же он сделал два перехода по стене.

Концы носков Путилина вошли в какое-то углубление, он ухватился руками за железный стержень, торчавший вершков на пять, подтянулся и попал во второе углубление. Еще усилие — и он добрался до окна!

— Браво! — воскликнул В. — Вы поистине акробат, Иван Дмитриевич!

Путилин рассмеялся:

— Благодарю вас, коллега! Но должен сознаться, позиция у меня чертовски неудобная.

Прижавшись к стене и держась одной рукой за железный болт оконной рамы, другой рукой он ощупывал окно.

— Ага, я так и знал!

— Что такое? — встрепенулся В.

Сыщик ничего не ответил и ловко спустился вниз.

— Фу-у! — вырвался у него вздох облегчения. — Однако, коллега, вы заставили меня на старости лет сделаться акробатом.

— Я ничего не понимаю... — смутился тот.

— Ничего, потом поймете. А сейчас мне надо бы проехать к вам.

Глава 4

В МОСКОВСКОМ СЫСКНОМ

Всю дорогу до Сыскного отделения Путилин молчал. По его лицу я ясно видел, что он упорно и сосредоточенно выводит свою «кривую». На наши вопросы он отвечал невпопад, и вдруг неожиданно сам обратился к В.:

— Вам приходилось когда-нибудь бывать в сумасшедшем доме?

В. даже побледнел.

— То есть как это?

— Ну, конечно, по делам службы.

— Нет, не бывал.

— А-а... — равнодушно ответил Путилин.

В служебном кабинете В. Иван Дмитриевич обратился к коллеге:

— У вас, конечно, есть список заявлений об исчезновении тех или иных граждан?

— Конечно-конечно, имеется.

— Так вот, нельзя ли мне его... За последнее время, недельки за две, что ли...

Принесли список, и Путилин углубился в просмотр его.

«Мещанин 33 лет Петр Онуфриев. Из дому... По заявлению жены... В ночь на