— Я похож на парня на побегушках? — вспылил Гриша.

Он снова схватил меня за оба предплечья и молча смотрел в глаза. Сложилось такое ощущение, будто бы он пытался разглядеть ложь в моих глазах. Но я не лгала. Я не испытывала к нему того же, что и он. По крайней мере, большая честь меня точно.

— Пусти меня, мне больно — начала сопротивляться я.

Как бы сейчас пригодился Паша… Он бы ему объяснил, как правильно обращаться с девушками.

Гриша расслабил руки и отпустил меня, но не отошел. Он молча смотрел в мои зеленые глаза, которые приобретали серый оттенок от всего происходящего. Битва внутри меня снова вспыхнула. Разум говорил, обними его, не причиняй боль, а сердце кричало, прогони, тебе одной хорошо, он не сможет заменить Руслана.

— Гриш, ну ты же нормальный парень, просто оставь меня, — взмолилась я, опустив руки. И он словно почувствовал, что я борюсь сама с собой.

— Не хочу, — с леденящими нотками в голосе сказал он.

Я уже начинала злиться. Мне хотелось, чтобы этот кошмар разрывающий меня изнутри закончился.

— А чего ты хочешь? Я вот хочу семью, отучиться, выйти замуж, родить ребёнка, построить карьеру, а чего хочешь ты? — значительно повысила я тон голоса.

После минутной тишины парень опустил глаза и сказал:

— Я не знаю.

Но он знал. Он знал, что хотел всегда быть с ней рядом, желал помочь воплотить ей все ее цели и мечты. Но видел в ее глазах, что ей это не нужно. Он понимал, что она чем-то глубоко ранена и ее рана периодически кровоточит. И от этого он сам не мог ей открыться полностью. Его отталкивал тот факт, что он мог быть только пластырем и не больше. Но ему также было больно, что она не хотела, чтобы он помог ей с этим справиться.

— В этом и дело. Разберись в себе и отпусти меня, — запищала я и ушла.

Я, стараясь не оборачиваться, но не смогла, он так и стоял там, опустив вниз глаза. Зачем я так с ним? Мне было больно. Он даже печальный был очень красивый. Но его суровость пугала, с такими людьми не по себе.

Чтобы не думать о том, что только что произошло, я решила разложить в голове все на места. Новая информация от брата заставила меня глубоко задуматься. Получается Паша сожалел? Получается он не боялся наказания? От того, что Паша был в больнице, вся картина полностью изменилась. Я явно что-то упускаю. Почему же он сбежал? Я должна все выяснить.

Я с опаской вышла из дома и направилась к дому своего лучшего друга. Я не была там с того рокового дня. Мне было стыдно, что я ни разу не навестила его маму, и я просила мысленно себя не расплакаться, ей, итак, нелегко.

Я робко позвонила в звонок.

— Кто там? — послышался тревожный голос.

— Это Кира.

Послышались быстрые шаги и шуршание. Мое сердце чуть не остановилось.

— Кирочка! — накинулась на меня мама Паши и заплакала.

Я не ожидала такой реакции, и немного потупившись, тоже обняла ее.

— Здравствуйте, теть Ир.

У нас с ней были хорошие отношения. Она очень милая доброжелательная женщина маленького роста. Она всегда выглядела очень молодо. Сейчас же она будто мгновенно состарилась, на лице было множество морщин, да и сама она осунулась. Сразу было видно, что она прожжена горем.

— Рада видеть тебя, дорогая, — поставила теть Ира передо мной кружку.

— Я тоже, — искренно сказала я.

Как же тяжело смотреть на нее… Я почувствовала себя эгоисткой, которую заботило лишь свое состояние. В чем виновата его мама? Даже если бы он так поступил, как мне представили, то ее вины в этом нет. Я должна была навестить ее, но мне было настрого запрещено это психологом и родителями. Осталось выяснить почему.

— Я думала, ты никогда больше сюда не зайдешь. Как твой брат? Мне очень жаль, правда, — каялась за поступок сына женщина.

— Все хорошо, спасибо, уже весь дом изрисовал, — улыбнулась я, отпив из кружки ее особенного чая.

— Я рада. Ты пришла спросить о Паше? — с тяжелым взглядом сказала она.

— Да, — замялась я, — уже столько времени прошло, он мне снится стал часто. Мне сегодня брат рассказал, что он посещал его в больнице, я этого не знала. Более того моя мама запрещает мне об этом говорить. Я хочу знать про тот день всё, почему он скрылся, видели ли вы его после аварии?

— Он был в больнице? Я этого не знала. Я не видела его с того самого дня, — заплакала горем убитая мама.

Она сжала в руках платок и начала рассказывать:

— Был хороший день, он был в эйфории, готовил что-то грандиозное для тебя. Всю неделю только и говорил о твоем дне рождении. Ты для него очень важна была. Он ждал, нервничал. Не знаю точно, чего он ждал, но даже напевал ходил. Просто глаз радовал. А потом он уехал, зацеловал меня, сказал, что любит и уехал. Вернулся он взбешенный, не в себе. Собрал какие-то вещи, деньги, объяснив это проблемами, и ушёл… Больше я его не видела… — зарыдала в голос она на последних словах.

Я растерялась и просто присела на колени перед ней и взяла за руки.

— Не плачьте, все будет хорошо, я верю.

— Полторы недели назад нашли его машину. Она была брошена в лесу, — с безумной болью разрыдалась женщина.

У меня дёрнуло сердце. Стало совсем уж не по себе. С ним может случиться всё что угодно. Как же я боюсь за него. Я готова сделать всё возможное, лишь бы он был жив.

— Кир, постарайся не держать на него зла, пожалуйста. Мой Паша не мог причинить боль твоим близким, а в особенности тебе. Я уверена, что с ним что-то приключилось, вот он и уехал. Прости его, если сможешь, мало ли, жив ли он вообще, — всё громче рыдала мать.

Сердце разрывалось от ее страданий, не представлю, как она за все это время с ума не сошла.

— Я простила, — тихо произнесла девушка.

Мы просидели ещё часа два, много болтали. Мне удалось её подбодрить. Вспоминали, как весело мы с ним проводили время.

— Хочешь посмотреть его машину? Она в гараже, — резко заговорила она вновь о Павле. Женщина ни на минуту о нем не забывала.

Я и сама хотела попросить ее осмотреть, но я боялась лишний