был жаркий, он не предложил мне чего-нибудь освежающего. Долгое время он просто смотрел на меня. В отличие от Джета, он умел управлять выражением своего лица. Я понятия не имел, о чем он думает.

Наконец, не отрывая от меня взгляда, он протянул руку к писцу. Молодой человек вложил ему в руку свернутый лист папируса.

— Ты читаешь по-гречески? - спросил Тафхапи.

— Намного лучше, чем я на нем говорю.

Тафхапи насмешливо фыркнул, но протянул мне папирус, показывая, что я должен его взять.

— Прочти вслух, - сказал он.

Я откашлялся: — Приветствую уважаемого Тафхапи, многократно благословленного Сераписом. Мы взяли под свою опеку девушку по имени ... Я резко вздохнул, но постарался не выдать своих эмоций голосом. — ... по имени Аксиотея. Ей не причинят вреда. Но вы не увидите ее снова, пока мы не получим от вас подарок, соизмеримый с величием вашей привязанности к ней. Оставьте черный камешек в фонтане семи павианов в знак того, что вы получили это сообщение. Тогда мы пришлем вам дальнейшие инструкции. —Я посмотрел внизу. — Сообщение не подписано.

— Что ты об этом думаешь? - спросил Тафхапи.

Что я думал на самом деле? Если была похищена Аксиотея, то это, скорее всего, Бетесда, уходила с маленьким мальчиком? И был ли на самом деле мальчик, которого с ней видели, Джетом, и если да, то находилась ли Бетесда здесь, в доме Тафхапи? Мое сердце бешено колотилось в груди.

Пока я не узнаю большего, я еще не готов был рассказать Тафхапи о причине моего прихода или о моем знакомстве с Аксиотеей. Чтобы выиграть время, я поднял письмо и стал рассматривать его более внимательно. Затем я глубоко вздохнул: — Папирус и чернила низкого качества. Греческие буквы выполнены грамотно, но не элегантно; это было написано не писцом под диктовку. Но автор - образованный человек, о чем можно судить по тому факту, что сообщение не содержит грамматических ошибок или опечаток в написании, или, по крайней мере, таких, которые я вижу. Действительно, стиль обращения довольно возвышенный.

Тафхапи слабо улыбнулся: — Ты весьма наблюдателен, молодой человек. Обрати внимание и на это. Он взял у писца второй лист папируса и протянул его мне.

Этот лист был поменьше, а сообщение покороче. Я прочитал вслух: — В фонтане нет черного камня. Вы не получили наше предыдущее сообщение? Аксиотея скучает по вам. Бросьте черный камень в фонтан, если хотите увидеть ее снова.

Тафхапи кивнул: — Что ты думаешь об этих двух сообщениях, Гордиан?

— Девушка Аксиотея была похищена. Ее удерживают с требованием выкупа. И все же...

— Продолжай.

— Они попросили знак, который ты им не дал. Ты намерен им заплатить или нет?

— Почему я должен им платить?

Я пожал плечами. — Не мое дело, Тафхапи, спрашивать, как тебе дорога эта женщина ...

— Ты неправильно меня понял, Гордиан. Почему я должен платить выкуп за женщину, которая...

Голос Тафхапи затих. Со своего места отдыха под лимонным деревом в дальнем углу сада Джет поднялся на ноги, чтобы поприветствовать кого-то - женщину, судя по ее очертаниям. Тень в этой части сада была настолько глубокой, что я вообще не мог разглядеть ее лица, а только силуэт. Женщина отвернулась от Джета и направилась к нам, держась в тени лиственной беседки. Когда она приблизилась, немного солнечного света пробилось сквозь листву и упало ей на лицо, и я увидел, что это …

— Бетесда! — прошептал я, и мое сердце забилось сильнее. Я уронил папирус и поднялся с кресла.

Но когда женщина вышла из тени на свет, я увидел, что ошибся. Мое сердце налилось свинцом.

— Как я уже говорил, —  продолжил Тафхапи, - почему я должен платить выкуп за женщину, которая вообще не была похищена?

Поднявшись со стула, он взял руки Аксиотеи в свои и поцеловал ее в лоб. Они долго улыбались друг другу, затем Аксиотея села в кресло рядом со мной.

— Садись, Гордиан, - сказал Тафхапи.

Я так и сделал, вцепившись в подлокотники, чтобы не упасть.

— Разве ты не приходил сегодня ко мне домой, просить о встрече с Аксиотеей?  Вот она …

Я взглянул на нее, но был вынужден отвести взгляд. Ее сходство с Бетесдой позабавило меня, когда я впервые встретил ее, и восхитило в моих мечтах. Теперь мне было больно смотреть на нее. И все же мои глаза тянуло взглянуть на нее снова, и тогда я не мог отвести взгляда.

Благодаря какой магии богов определенное человеческое лицо, именно это лицо, и никакое другое, становится для нас таким важным, средоточием наших глубочайших стремлений, ответом на все вопросы? Смотреть на это лицо, и ни на какое другое, значит находить спокойствие посреди хаоса, удовлетворение посреди отчаяния, удовольствие посреди любой боли и неразберихи, которые может преподнести нам жизнь. Лицо Аксиотеи было очень похоже на это лицо …  почти, но не совсем. Глядя на нее, я сразу почувствовал некоторую разницу, и мои мысли смешались.

Аксиотея наклонилась ко мне и положила руку мне на плечо. Я посмотрел на Тафхапи, подумав, что он может быть недоволен ее проявлением привязанности, каким бы мягким оно ни было, но его поведение оставалось отчужденным. Во всяком случае, он, казалось, одобрил сострадательный жест Аксиотеи.

— Зачем ты послал Джета за мной?  Почему? — прошептал я.

— Сначала ответь на мой вопрос. Почему ты хотел увидеть Аксиотею? У тебя есть к ней вопросы?

— Да.

— Так спрашивай сейчас.

Я посмотрел ей в глаза. Любопытно, что это была та часть ее натуры, которая меньше всего напоминала Бетесду; я бы никогда не спутал глаза одной с глазами другой. Глядя в глаза Аксиотее, я смог сохранить самообладание.

— Когда ты в последний раз видела Бетесду? Как случилось, что вы расстались? Ты знала, что с ней случилось?

— В последний раз я видел Бетесду на рынке на набережной.