— Зря ты так, — покачал я головой. — Убьёшь меня — и никогда не узнаешь, почему попал в дьявольские недра и почему стал демоном.

— Не интересует. — Отрезал Игор-Рагок, принимая боевую стойку. С учётом его роста, комплекции и размеров оружия, смотрелось это, мягко говоря, внушительно.

Даже так? Ну ладно. Похоже, сейчас с ним что-либо обсуждать было бесполезно.

— Хорошо. Тогда обсудим всё попозже.

* * *

Давра, суккуб, встретивший Ганлина и компанию, была довольно молодым демоном. В мире дьявольских недр она появилась, как и остальные адские отродья поднявшись из вечного пламени, лишь около десяти лет назад. Если бы не тот факт, что в полигоне демоны появлялись сразу взрослыми и с уже имеющимися знаниями об этом мире, языке и тому подобном, сейчас Давра, вероятно, ещё бы только училась в какой-нибудь демонической школе.

Однако даже имея представление о том, кто она, где оказалась и что вообще происходит вокруг, суккубу всё равно пришлось довольно непросто, когда в её город пришёл Рагок. На двадцатом этаже в принципе не должно было быть демонов уровня Живой Крепости, даже глава города, бывший намного сильнее босса уровня, не мог ничего противопоставить вторженцу. И тот факт, что чужак был не обычным демоном, а принадлежал к адской аристократии, нисколько не упрощал ситуацию.

В дьявольских недрах такое понятие, как «демоническая знать», было не так весомо, ведь здесь демоны «рождались» сразу в полигоне, минуя предыдущую жизнь в преисподней. Однако инстинктивная оторопь перед теми, в ком течёт кровь короля, передавалась даже «искусственным» демонам. Перед демоническим графом, каким был этот Рагок, обычные демоны не могли проявить даже половины реальной силы, что ещё снижало и без того крохотные шансы на победу и выживание. Ничего удивительного, что вся верхушка города была уничтожена вторженцем меньше чем за полчаса. Давра же осталась в живых лишь потому, что Рагок, по его же словам: «не посчитал её заслуживающей смерти». С одной стороны это было большой удачей, в конце концов, умирать не хотелось никому, в том числе и детям преисподней. Но с другой же суккуб чувствовала невероятную обиду. В обществе демонов, где прежде всего ценилась сила, подобная жалость была огромным унижением. И к Рагоку Давра испытывала дикую ненависть. В противном случае она бы вряд ли даже подумала о том, чтобы просить Ганлина и его спутников позаботиться о демоническом графе.

Вот только она думала, что эта странная компания набросится на Рагока всем скопом, хотя бы так попытавшись преодолеть разницу в силе. В конце концов, сила Живой Крепости — это не то, к чему несколько Воителей могли отнестись несерьёзно. И когда на встречу с графом отправился один лишь Ганлин, Давра уже было решила, что он, как и все его спутники — безумцы, и что рассчитывать на них с её стороны было не меньшим безумием. Однако, когда бой начался, стало понятно, что суккуб сильно недооценила тех, на кого сделала ставку.

* * *

Пожалуй, впервые в жизни мне встречался противник, настолько превосходящий меня в плане физической силы. Демон, да ещё и Живая Крепость, одной чистой мощи его многотонного тела хватало, чтобы каждый взмах огромного молота создавал настоящие торнадо из пепельного песка. С сожалением приходилось признать: если бы я принял хотя бы один такой удар в жёсткий блок — от моих костей не осталось бы ничего, кроме трухи, несмотря даже на тройной ранг Воителя телесной магии. Да что там говорить, если Игор-Рагок умудрился даже сломать пространственный замок Калии, из-за чего я, уже привыкший к абсолютной магии стилета, чуть не помер, лишь на долю секунды разминувшись с одним из плачущих ангелов. Пришлось вливать в кинжал втрое больше энергии, чем обычно, чтобы справиться с мощью противника, и при этом я всё равно чувствовал дрожь, передающуюся в руку при каждом ударе молота.

Однако такая разница в физической мощи вовсе не означала, что бывший паладин был непобедим. Рост, вдвое превышающий мой даже после превращения, тело, извитое гипертрофированными мышцами и молот, который наверняка был в пару-тройку раз тяжелее Гуйара — всё это означало, что Рагок, выиграв в силе, значительно проиграл в скорости. Конечно, с точки зрения обычного человека он двигался быстро, даже очень. Вряд ли кто-то на ранге Солдата мог бы даже подумать о том, чтобы увернуться от его атак. Вот только я Солдатом не был уже очень давно. И на каждый его удар я мог отвечать двумя, а то и тремя своими.

Впрочем, это не обеспечивало мне автоматическую победу. То, что я двигался и атаковал куда быстрее означало лишь, что в целом я мог не опасаться получить по голове. Убежать от Игора-Рагока было бы тем более несложно. Но вот с моими контратаками всё было куда хуже. Тело бывшего паладина было не только невероятно сильным, но и до абсурда крепким. Когда я, поднырнув под удар молота, атаковал его ноги, Гуйар оставил лишь неглубокую рану, максимум сантиметров десять, что с учётом размеров Рагока и живучести демонов было не страшнее царапины. И это при том, что сейчас Кровожадный Король весил больше полутора тонн, обладая невероятной убойной мощью. Конечно, в полную силу я пока что не бил, лишь прощупывая возможности бывшего паладина, но и он вряд ли сражался на пределе возможного по той же причине. К примеру, я нисколько не сомневался, что татуировки на его теле были вовсе не для красоты, поскольку от них прямо-таки несло демонической энергией и силой адского пламени.

И минут через десять после начала нашего боя, когда мы обменялись уже несколькими сотнями ударов, Рагок подтвердил это моё предположение. Взревев так, что я почувствовал боль в ушах, бывший паладин бросился в атаку с удвоенной яростью. А по спиралям на его коже, начиная с головы, заструился хорошо знакомый мне свет огня преисподней. И везде, где зажигались татуировки, мышцы огромного демона, и так казавшиеся ненастоящими, начали ещё вздуваться и наливаться силой. Судя по всему, это было чем-то сродни моему воспламенению энергии, но если в моём случае тело наполнял туман Усиления, то Рагок, похоже, использовал чистую энергию адского пламени.

А значит и мне стоило показать всё, на что я способен. Воспламенение, запущенное на максимум, сделало мой внешний вид довольно схожим с бывшим паладином. Разница была лишь в том, что у него светились магические татуировки, а у меня сквозь кожу и броню просвечивали проходящие близко к поверхности сосуды. В плане сияющих глаз и извергающегося изо рта и носа пламени мы и вовсе были почти близнецами. Однако лишь на этом я не остановился. Туман Усиления начал выходить из моего тела и, наполненный силой адского пламени, почти сразу обратил пространство вокруг в филиал ада. Наблюдатели на стенах города, находящиеся в нескольких сотнях метров, сейчас скорее всего бежали прочь, не способные терпеть подобный жар. Вряд ли кто-то помимо Давры и моих спутников мог выдержать подобное дольше нескольких секунд. К счастью, пепел местных пустошей в принципе не мог гореть или плавиться, иначе нас с бывшим паладином ждала бы схватка в кипящей магме.

Однако сделал я это вовсе не потому, что хотел поджарить Рагока на пламени преисподней. Не стоило даже рассчитывать на то, что ему, Живой Крепости, мой огонь нанесёт хоть сколько-нибудь серьёзные повреждения. Нет, я создал вокруг себя мир пламени, чтобы повысить эффективность воспламенения энергии. Этот эффект я обнаружил уже через месяц после того, как попал в дьявольские недра, сражаясь с противниками, распространявшими вокруг себя жар адского огня. Суть его была в следующем: чем меньше была разница между температурой внутри моего тела и снаружи, тем медленнее я тратил энергию. Если подумать, это было логично. Ведь воспламенение Усиления при всех своих плюсах было крайне невыгодным именно потому, что немало силы просто утекало в окружающее пространство из-за того, что я не мог идеально контролировать такие больше объёмы магии. При этом немалая часть бесполезно тратящейся энергии уходила именно на тепло. Фактически, я, как какая-нибудь печка, отапливал воздух вокруг себя. И куда выгоднее было использовать сравнительно небольшое количество тумана Усиления, чтобы нивелировать разницу температур, чем постоянно мириться с потерей энергии.