Шрифт:
Закладка:
Кассиэль надеялся, что после отпуска привезёт Ингу сюда, оградив её от встречи с белым. Он видел, как Ксандр кружил вокруг больницы, словно коршун, ждущий жертву. Знал, что тот каждый день пытался прорваться в корпус, доставая работников справочной службы.
Благодаря Стасу внутрь пролезть он не смог, а постоянное присутствие Касса на прогулке помешало приблизиться к Инге. Настырный ублюдок, ночами пропадающий в самых гнилых местах, а днём трущийся рядом с Машковой, не смыв вонючую грязь.
Легионер чувствовал атаки принуждения и скалился, прикрывая девушку собой. Поражался, что пернатый до сих пор не просёк о встрече с небарийцем, изгнанным по его же указке. Предвкушал, как заберёт себе Ингу и порушит намерения Ксандра. Пусть роет землю в поиске другого донора, а Машкову ему не видать.
Пролистав форумы о туризме, Кас примерно представлял, что брать, куда идти и чего делать, чтобы не облажаться и не выглядеть ненормальным. Ему нужно было быть идеальным ради мести белому засранцу.
В шесть тридцать Кассиэль сидел перед домом Инги, репетируя фразы, которые нравятся женщинам. Правда, слова рухнули поломанными буквами, стоило женщине выйти из подъезда. Сквозь мятный сарафан пробивались лучи яркого солнца, подсвечивая ноги и кружевное бельё.
Дальше был поцелуй, обмен комплиментами, рука в руке на заднем сидение такси, сплетённые пальцы на борту самолёта и один номер на двоих.
—Ты же не возражаешь?— притянул к себе Ингу Кас и шепнул ей в губы.— Никак не могу отпустить тебя.
—Не против, но мне ещё нельзя,— говоряще кивнула на кровать и с сожалением улыбнулась.
—Не важно,— всё же обнял её Кассиэль, вдыхая пьянящий запах волос.— Пока достаточно просто касаться тебя.
Инга уткнулась носом в мужскую грудь и дышала, дышала, дышала, чуть ли не урча от затопившей её нежности. Почему-то ей казалось, что с Костей будет так, как было у бабушки с дедом. Прожить всю жизнь в мире, взаимопонимание, в доверие и любви. Разве не для этого соединяются пары на небесах?
Только оторвавшись от мужчины, Инга обратила внимание на красоту и шик вокруг. Абсолютно белый номер, вплоть до ворсистого ковра на полу, белые стены домов, увитые сочной зеленью, и лишь разноцветные крыши парили на фоне сизых гор и голубого моря, сливающегося с таким же небом.
Ужинали они на берегу под плеск волн и стрёкот насекомых. Кассиэль расстарался, заказав романтический вечер со свечами и с каминной чашей, где скворчал живой огонь. Он плясал в тёмных глазах Касса, скрывая природную сущность небарийца.
А сущность Касса жаждала многое, и всё это многое относилось к женщине напротив. Всегда спокойная, уравновешенная, не вылезающая за рамки дозволенного, в эту минуту она хотела жрать. Что-то животное поднимало голову и оголяло клыки. Слишком сложно было устоять и не наброситься на Ингу.
Машкова с восторгом делилась своими ощущениями, описывала места, в которых была в детстве, журчала хрустальными переливами, смеясь над шутками, и дразнила, манила, зазывала зверя, притаившегося у Касса в груди.
Каждый раз, улавливая из пухлых губ слово Костя, зверьё вставало на дыбы, рычало и выпускало когти. Кассиэль мечтал услышать на выдохе своё имя, а не случайного мужика, гниющего в земле на территории промышленной зоны.
От последнего рывка, подминающего под себя жертву, Ингу спасал лишь запрет врача на интимную близость и выдрессированная годами сила воли. А ещё непривычная, необъяснимая потребность обнять, поцеловать, заласкать до срывающихся стонов в противовес кровожадным желаниям.
После ужина они гуляли по кромке воды, заворожённо следя за багряным шаром, сползающим за огненный горизонт, а потом считали вспыхивающие звёзды, орошающие россыпью чёрное покрывало. Где-то вдалеке полыхали верхушки горбатых гор, а перед ними стелилась дорожка луны, рябью идущая по искрящейся поверхности.
—Здесь потрясающе,— переплела пальцы Инга, зарываясь стопами в остывающий песок.— Спасибо, Костя, за рай.
Пенные гребни набегали на берег, щекотали ноги, шипели, лопая воздушные пузырьки, и возвращались в лазурную пучину, оставляя на песке донный мусор. Обрывки водорослей, мелкие ракушки, пустые панцири от истлевших членистоногих, белые перья с розоватыми подтёками.
Инга стояла по щиколотку в воде, придерживала рукой белое платье, раздувающееся от ветра парусом, щурила глаза, напрягая зрение и пытаясь разглядеть мельтешащие точки на смазанной границе между морем и небом.
Точки приближались, хаотично двигались, сталкивались, расходились и снова притягивались, будто застряли в общем магнитном поле. Через мгновение можно было различить размашистые взмахи крыльев и металлический лязг, почему-то доносящийся сверху. Крупные птицы, чёрные и белые, налетали на друг друга, и между ними вспыхивали яркие блики, отражённые солнечными лучами.
Инга подалась вперёд, не веря увиденному. Гигантские крылья держали в воздухе людей, размахивающих мечами. Машкова обернулась, осматривая обстановку. Широкая полоса золотистого песка, усыпанного перьями, холмы, поросшие сочной зеленью, деревья, подпирающие верхушками облака, белокаменный город на фоне розового горизонта.
Странное, незнакомое место, больше похожее на сказочную зарисовку в детской книжке. Не хватало только радуги и табун единорогов с искрящимися хвостами. Она снова вернулась к бою в небе и заскулила, зажав рукой рот от ужаса. Множество ангелов нещадно рубились в схватке, а прямо над ней бились на мечах Костя и Алекс. Белые и чёрные крылья со свистом рассекали воздух, оборачивались коконом вокруг мощных тел, с треском лупили противника, утягивая пространство в смазанную воронку. Словно снег, с неба летели перья, перемежаясь с красными брызгами. Что-то капнуло на плечо, похожее на кровь, следом ещё и ещё, расцветая алыми цветами на груди.
Место сразу перестало быть сказочным, превратившись в кошмарную обитель зла. На фоне кровавого дождя зелень потеряла свою яркость, исполины нависали громадными монстрами, а белые стены домов выглядели кощунственной насмешкой в кровожадном закате.
Как по щелчку пальцев, синеву неба затянуло свинцовыми тучами, свет померк, гром прокатился по своду барабанной дробью, зигзаги молнии располосовали тьму, почва под ногами содрогнулась и как будто ожила, горбясь и извиваясь.
—Костя!— закричала Инга, теряя равновесие и проваливаясь в пустоту,— Костя…
Она летела вниз, дёргая руками и ногами, пытаясь зацепиться за воздух и мечтая о хотя бы маленьких крыльях, способных замедлить свободное падение. Грозовая вспышка на секунды осветила разлом, но Инге и этого было достаточно, чтобы оценить весь масштаб катастрофы. Графитовые стены были унизаны конусовидными наростами, напоминающими острые зубы. Дно представлялось клыкастой пастью, распахнутой в предвкушение жратвы.
Инга зажмурилась, забыла как дышать, зачастила про себя всплывшие в памяти слова молитвы. И к чёрту теорию о происхождение человечества от обезьян, когда спасти может только божье проведение.
