— И что это? — Симона даже осипла.

— Акрил.

— Что???

— Свитер.

— Человек в свитере писал эту картину? — Не поверила Саша.

— Да. Где-нибудь в Италии, или не в Италии. — Все так же сипло сказала Симона.

— В Генуе.

— Что в Генуе? — хором спросили обе девушки.

— Писал в Генуе.

— Почему в Генуе?

— Потому, что лишь один человек в мире мог написать подделку такого качества. И его работы стоят сотни тысяч евро.

— Чезаре Турбино! — Ахнула Симона.

По дороге домой она рассказал Саше историю о мадонне Турбино.

В 1939 году в мире искусства случилось событие, ставшее сенсацией в мире искусства. Найдена неизвестная картина Леонардо да Винчи, получившая название «Мадонна с кошкой». Горностаи были, почему бы не появиться кошке?

С одной стороны все выглядело идеально, картина была найдена при реконструкции палаццо Сфорца в Милане, учитывая отношения Леонардо с династией — все абсолютно логично. Да и великий тосканец оставил множество «кошачьих» набросков — судя по всему дело шло к новому полотну.

"Эти виды животных, из которых лев — король, из-за того, насколько гибок его хребет".-написал Леонардо.

Более того, сохранилось шесть его набросков Мадонны с младенцем и кошкой: 3 в Британском музее, 1 в галерее Уффици, 1 — в музее Bonnat в Байонне, 1- в частной коллекции в Нью Йорке.

В дневниках Леонардо расшифрована запись: "…бря 1478 г. начал писать две мадонны".

Искусствоведы решили, что первая- это Мадонна с цветком, или Мадонна Бенуа, находящаяся ныне в Эрмитаже, а вторая вполне возможно могла оказаться Мадонной с кошкой.

Все складывалось логично и правдоподобно.

Кошек любили в Тоскане, во Флоренции был открыт первый в истории кошачий приют при базилике семьи Медичи — Сан Лоренцо.

Тем не менее с кошками не все было просто, во времена Инквизиции они считались пособниками ведьм, да и потом та слава не померкла. Нужна была смелость Леонардо, чтобы поместить кошку рядом с Мадонной!

Прошло пятьдесят лет со дня обнаружения картины.

3 октября 1990 года умер художник из Генуи Чезаре Турбино, который в своем завещании признался в грандиозном блефе и в авторстве картины.

50 лет искусствоведы верили, что нашли неизвестную работу Леонардо!

Тубино признался, что использовал специальную технологию. Рисунок наносился на старые листы а затем дополнительно подвергался искусственному старению путем охлаждения до 30 градусов мороза и последующего подогрева до 40 градусов тепла. Это, как утверждал в завещании Тубино, придало его творению "абсолютную достоверность".

И все же… искусствоведы спорят до сих пор. А если грандиозный блеф в другом и Чезаре Турбино навечно вошел в историю, приписав себе картину Леонардо?

— Офигеть! Искренне сказала Саша. — Ты думаешь, это его работа?

— Никто другой не смог бы изготовить настолько совершенную подделку.

— Но тогда… он должен был писать с оригинала, не по фотографии же!

— Именно. Значит, настоящий Липпи тоже существовал. И в какой-то момент его заменили копией. А подлинник украшает сейчас чью-то тайную коллекцию.

— А если он висел в частной клинике…

— То подменил картину человек, имеющий к ней отношение!

— Ты сообщишь об этом членам совета директоров?

— Сообщит экспертная фирма. Думаю, наши друзья не особо расстроятся. Работу Турбино можно продать за миллион.

— Миллион чего?

— Долларов, конечно!

Саша присвистнула.

Значит, если подлинник стоил бы ну скажем 10 миллионов долларов, то заплати заказчик картины пусть даже миллион Чезаре Турбино, у него останется, ну пусть по самым грубым прикидам — 8–9 миллионов долларов.

— Не забывай, что в то время это просто нереальные деньги!

Глава 13

Слава Богу, старик Франческо нашелся. Его обнаружили карабинеры, ослабленного, голодного, в лесу недалеко от Вольтерры. Врачи сказали, что еще немного и его было бы не спасти. Допрашивать бесполезно, все, что твердил старик — пришел друг, поехали погулять. В следующие пять минут удивлялся, почему он не дома и не вспоминал ни о каком друге.

— Смотри, как интересно, — сказала Саша комиссару. — У Вито Пальма была астма- от нее он и умер. Старика Франческо не нужно было убивать, его сгубила бы в лесу деменция, которой он страдал. У Джузеппе было больное сердце. Мария- алкоголичка, умерла, выпив слишком большую дозу граппы.

— И что?

— Каждый умер так, что и не придерешься. Кто-то следил за ними, знал их жизнь. Но зачем?

— По-моему ничего странного, что они умерли от того, чем и болели. Ну, кроме Франческо, но тот и так практически труп. Не понимаю, чему ты удивляешься.

Дочь Фионы устроила настоящий скандал, узнав, что мать отправилась на виллу, и ничего не рассказала ей об опасности и происшествиях. Как можно было молчать, довериться чужим людям, а не родной дочери! Как это не хотела беспокоить по пустякам!

Теперь о Фионе на вилле узнает весь город, смысла прятаться уже нет. Пришлось возвращаться в Кастельмонте. Еще три дня назад Саша прыгала бы от радости, обретя свободу передвижения и возвращаясь в любимый город и замок. А тут в голове вертелось слово «пришлось». Она же не хочет оставаться на вилле подольше? Все дело в солнце, вине и маленькой пчелке.

Странное вино у принца Якопо, выпьешь — и вся жизнь меняется.

Девушка ловила себя на мысли, что стала замечать, как бегут по небу облака, как качается ветка дерева на легком ветерке, как играют пузырьки в бокале с просекко. Совсем недавно она бы пронеслась мимо, всего этого не увидев, а сейчас начала открывать целый мир.

Даже бывшая клиника производила другое впечатление. В ней больше не было величественности, лишь помпезность, и дурной вкус. Члены совета директоров уставились на Симону. Заключение экспертов в копиях лежало на столе перед каждым из них.

— И как это понимать? — Холодным тоном поинтересовался Томмазо Карризи. — Картина написана в середине ХХ века фальсификатором? Это невозможно.

— В то время не предполагали, что картины будут изучать с применением нынешней техники. Каких-то двадцать лет назад ее признали бы подлинником.

— Это невозможно. — Не менее холодно заявила Никола Буоналенти.

— Тесты неверны! Там какая-то ошибка! — историк Андреотти потряс в воздухе кулаком, точь-в точь, как злобная Маргарита.

— Я думаю, они в сговоре. — завел прежнюю пластинку Томмазо, уже не стесняясь.

— Ваше право сомневаться. Но крохотная ниточка акрила никуда не денется от ваших сомнений.

— Она могла попасть внутри, когда картину чистили!

— Не могла. Тогда она оказалась бы снаружи, а не внутри.

— Не может быть. Мой предок купил эту картину в конце XIX века, с