Несколько секунд посмотрев в глаза оппоненту, полисмен отошел и проследовал к своей машине.

— Спасибо за звонок, мэм, увидите еще что-то интересное — звоните! — Полицейский открыл дверь и, прежде чем сесть внутрь, с выразительной заметной иронией посмотрел на Джессику. — Только если не дерутся пару пьяниц.

— Да, конечно, извините, сер, — виновато сказала она.

Автомобиль сдал назад, и полисмены спешно скрылись на дорогах вечернего холодного Сиэтла.

Джессика стояла и смотрела на того, кто нуждается в помощи. Но, как оказалось, она была совсем некстати в нынешней ситуации.

— Вы выставили меня полной дурой.

— Понимаю, — оправдывался незнакомец. — Простите. Вы спасли меня от этих двух отморозков.

— Вы о полицейских? — улыбаясь, спросила Джессика.

Незнакомец слегка улыбнулся в ответ.

— Да, и о них тоже.

Чувствуя себя виноватым, он решил больше не надоедать и уйти.

— Спасибо вам еще раз… И простите. Я, пожалуй, пойду.

— Нет! — командовала темнокожая девушка. — Мы вначале ненадолго зайдем в госпиталь, я осмотрю вас, обработаю раны, и только потом вы отправитесь, куда считаете нужным. Как доктор, видевший, какие увечья вам нанесли, я обязана это сделать.

— Нет-нет, — качал головой бездомный. — Не стоит. На мне заживает все как на собаке. На всех бездомных. Да и я вам порядком поднадоел, наверное.

— Вы есть хотите?

Незнакомец вдруг умолк.

Есть десятки разновидностей голода, и каждый человек наверняка его переживает по-своему. Кто-то может себе позволить выкидывать чуть подпорченные продукты, считая, что не встретится с голодом никогда. Кто-то голодает умышленно, стараясь похудеть или ощутить не только физическую легкость, но и духовную. Но есть и тип, который носит уникальный вид голода, многим из нас не знакомый, голод ­вынужденный, длящийся не циклами, для оздоровления или похудения, а настоящий голод, перманентный, со временем даже убивающий. Молодой незнакомый мужчина был на грани подобного голода последнее время почти каждый день. В мире, где от него ничего не зависело, он вынужден был вести подобную жизнь. Он даже мог поклясться, что порой вполне реально ощущал, как желудок прилипает к позвоночнику.

Джессика по глазам незнакомца все поняла сама. Не заставляя его как-то проявлять нужду и даже просто отвечать на поставленный вопрос, она поправила на себе черный пуховик и направилась в сторону госпиталя.

— Идите за мной.

Незнакомец давно не ел нормальной еды, скрываясь от посторонних в мрачных закоулках, боясь попасться на глаза полицейским. Неужели ему выпал шанс съесть хоть чего-нибудь без признаков плесени, мусорной вони и следов чьих-то зубов? Почистив на себе одежду, насколько это возможно для его рубища, он проследовал вслед за чуткой темнокожей девушкой.

Понимая, что в больнице будут люди, которые сразу своими взорами привяжутся ко столь броско выглядящему человеку, побитый мужчина старался держаться в нескольких метрах позади, дабы своим видом не смущать спасительницу.

Остановившись у входа в больницу, возле которого стояло несколько машин скорой помощи и суетились люди, Джессика подождала, пока плетущийся за ней мужчина подойдет поближе.

— Сейчас уверенно идете со мной и нигде не останавливаетесь. Идете рядом, а не позади. Сделайте болезненный вид, насколько это возможно. Я вас быстренько проведу в подсобку, посидите немного там. Без страховки мне лечить вас нельзя, по крайней мере, чтобы кто-то это видел. Понятно?

— Да, конечно, — будто играя в какую-то опасную игру, заволновался незнакомый мужчина. — Сделаю все, как вы сказали.

Джессика быстрым армейским шагом вошла в светлую приемную госпиталя, где находилось несколько человек с бытовыми несложными ранениями, ожидающие своей очереди на прием к травматологу. Пройдя несколько метров, она свернула налево, в коридор с бледно-бежевыми стенами. Освещенный люминесцентными лампами, он производил не самое благоприятное впечатление, и уж тем более не способствующее скорому выздоровлению. Вечерние коридоры госпиталя были не очень заполнены людьми, и это радовало не только Джессику, но и не отстававшего от нее грязного раненого незнакомца, боящегося попадаться на глаза кому-то, кто может его узнать. Темнокожая девушка, спешащая к лестнице, на которой наверняка никого не будет и по которой можно без проблем подняться на третий этаж, волновалась сильнее спутника. Она боялась встретить кого-то из своих коллег или еще хуже — начальства. Она и так нарушала все возможные правила, помогая тем, кому нельзя, порой делая для людей то, на что у них просто не было денег. Несколько раз даже шла на воровство дорогих препаратов для безнадежно больных, страдающих от невыносимой боли. Приковывать лишние взгляды, тем более когда рядом побитый бомж, не имеющий гроша за душой, ей в начале медицинской карьеры было ни к чему.

Пройдя по длинному коридору из одного конца в другой, Джессика и ее спутник оказались на лестнице. Переступая ступеньки через одну, они быстро добрались почти до заветной цели. На последнем пролете у дверей третьего этажа они встретили невысокого старого уборщика с тележкой. Темнокожая девушка и ее напарник по проникновению в больницу остановились.

— Ты-то мне и нужен, — будто командир, произнесла Джессика. — Ключ от подсобки у тебя?

— Да, — растерялся уборщик, смотря на странного побитого бомжа, одетого в несколько пальто разной длины и разные ботинки.

— Давай.

— Вот, возьмите, — протянул ключ тот.

Забрав ключ, Джессика с незнакомцем, открыв дверь, смело нырнули в коридор третьего этажа. Стремительно преодолев его, не попавшись никому на глаза, они оказались внутри маленькой комнаты без окон, которая использовалась в качестве кладовки. Джессика нажала на выключатель, и, заморгав, лампы дневного света осветили пространство три на три метра, тесно забитое бытовой химией, ящиками с бахилами и прочей утварью, столь необходимой для больницы.

— Посидите здесь, — указала пальцем девушка на списанный потрепанный вращающийся стул. — Я вернусь через пять минут и принесу все необходимое.

Джессика выскочила за двери, оставив незнакомца наедине с самим собой. Снова оказавшись в коридоре, она на мгновенье остановилась и, осмотревшись, отдышалась. Самое худшее, как ей казалось, уже позади, и если быстро все сделать, то можно будет и человеку помочь, и не скомпрометировать себя перед вездесущим начальством и коллегами.

Подойдя к своей приемной, Джессика сняла пуховик, поправила волосы и, надев на лицо маску спокойствия, открыла дверь. Войдя внутрь, она обнаружила на коричневом отполированном за долгие годы до блеска кожаном диванчике троих ожидающих ее посетителей, чьи