Я закатил глаза, подошёл к сестре на метр и указал пальцем на её тонкий носик.

— А что у тебя это на носу? — спросил с улыбкой на лице.

— Что? — взглянула она на себя в зеркало. — Сопля?

— Новый дом! — выпалил я, а затем подобрался. — Точнее, переезд в новый дом. В общем, ты меня поняла.

У сестры дёрнулся глаз. Она застыла в одном положении — глядя на тянущего лыбу брата и не понимая, шучу я или говорю серьёзно. Я же в свою очередь взвесил сумку и поиграл бровями. Так и стояли, пока Маша не тряхнула головой.

— Постой, ты серьёзно?

Я кивнул.

— Мы переезжаем, — на губах моих появилась улыбка. — Больше никаких помоек, насильников, пьяниц и наркоманов. Только ты, я и новый дом.

— Ох… — выдала Маша растерянно.

Эмоции внутри девушки бурлили, это было видно невооружённым взглядом. Но, видимо, внезапность новости не позволила ей прийти к осознанию происходящего. Она спокойно присела на табурет и снова посмотрела на меня.

— Дом?

— Да, Маш. Два этажа, дворик и беспроводной интернет, — кивнул я. — Всё в лучшем виде. Честно сказать, я и сам его не видел, решил захватить тебя с собой. Пожитки, кстати, твои я тоже собрал. Они в сумке.

— Ох… — снова раздалось из уст Маши.

— Ты так и будешь охать, родная? — улыбнулся я. — Может, всё-таки бросишь этот ларёк и последуешь за братом?

— Я не могу поверить, — она покачала головой. — Как? Почему? Откуда столько денег? У меня вопросов выше крыши, Кость. Но я понимаю, что тебе не нравится, когда я докучаю. Просто… хотя бы ответь на один. Нас за это не посадят?

— Никто никого не посадит, — заявил я. — Давай, Маш. Пластинку смени, попку подними и кучера нам вызови.

— Д-да, секунду.

* * *

Машина подъехала к дому. Мы вышли на улицу и подняли глаза на небольшую усадьбу. В одном из окон второго этажа горел свет. Светлана к тому времени уже договорилась с хозяйкой и получила ключи. Видимо, всё же не выдержала и выбрала себе комнату.

— Ох, Костя, я не верю своим глазам, — заворожённо протянула сестра. — Это место словно из моих фантазий. Мне и мечтать о таком было стыдно.

— Стыдно о таком не мечтать, — хмыкнул я.

— Слова не мальчика, но мужа, — согласно кивнула она.

— Ну что, пошли оценим убранство данного пристанища?

— Ага.

Признать честно, я не меньше был рад выбору. В моё время в таком доме жить могли лишь дворяне. Другие, если и жили, то только в качестве прислуги.

Поместье встретило выложенной из брусчатки тропой к крыльцу, простирающейся вдоль стриженных кустов и специально отведённого места для парковки автомобиля. Широкая дверь, по сторонам от которой возвышались колонны, открылась раньше, чем мы успели оказаться на крыльце.

К нам вышла Светлана и под удивлённый взгляд сестры повела нас внутрь дома.

Слов не было. Были одни эмоции. Всё в доме кричало о том, что принадлежит он дворянскому роду. Высокие потолки, фотографии мужчин в доспехах, хрустальные люстры и широкие двери. Я-то не был особо удивлён, так как в последние годы войны имел усадьбу втрое больших размеров. Но Мария… она была в неописуемом восторге.

Бегала как маленькая девочка, разглядывая всё и боясь прикоснуться. Детская искренняя улыбка озарила её милое лицо, когда она оказалась в просторной ванной и включила тёплую воду. А я смотрел на неё. Смотрел и невольно улыбался.

Мы выбрали себе комнаты на втором этаже, расположились в них и собрались на просторной кухне, оборудованной самой новой техникой. От холодильной машины до греющей за долю минуты еду коробки.

Светлана достала из холодильника бутылку пива и подняла её ввысь. Видимо, уже успела пригубить. Уж больно улыбчиво выглядела.

— За вас! — с этими словами она опустошила бутылку и улыбнулась.

Глава 9

Утро в новом пристанище началось с усердной тренировки и спарринга со Светланой. А продолжилось в моём ложе. Я, находясь в полулежащем положении на своей просторной и мягкой кровати, смотрел в огромный экран, висевший на противоположной стене, на котором транслировали фильм под названием «День Великого Испепеления».

Смотрел и не мог поверить глазам. Настолько детальное и яркое изображение, что кажется, словно стоишь там и смотришь на происходящее со стороны.

Картина погружала в те трудные времена. В голодное детство, в жестокость и смерти. Сюжет хоть и был далёк от реальности, но казался безумно интересным. А когда я смотрел на главного персонажа в фильме, — на Феникса, — невольно улыбался от идеализации героя. Но быстро одёргивал себя мыслью, что Феникс на экране и в жизни — две абсолютно разные личности.

— Восхитительно, — покачал я головой, с детским восторгом наблюдая за тем, как экранизированный Феникс спасает девочку от Демонов. — Ты помнишь эти времена?

— Кар-р, — кивнул дух огненного ворона.

Словом, сейчас он не был заточён в стеклянный шарик. Я выпустил дух ворона из сосуда, позволив ему размять свои дряхлые костяшки. Пернатый мирно сидел на моём плече и с таким же интересом наблюдал за сюжетом картины. Сам же дух выглядел как простой старый ворон. Только белый. Перья его не имели и намёка на чёрный окрас. Чёрными были только клюв, ножки и огромные глаза.

На контрасте он смотрелся величественно.

— А ты ведь был единственным, кто протянул мне крыло помощи, когда я задыхался в своём первом попадании в астрал, — меланхоличным тоном произнёс я, бросая в рот чипсы. — Я тогда совсем пацаном был, не выловил ни единого духа. Ты мне, можно сказать, жизнь спас. Помню, после того похода я сменил множество духов, обладал куда более могущественными, чем ты. Но с тобой связь была прочна как эдемская сталь.

Ворон осторожно клюнул меня в темя, выражая взаимную симпатию, и мы продолжили просмотр.

На середине фильма Феникс получил ранение, и мы с вороном охнули. Но затем Гвардеец поднял меч и выдал пламенную речь. На его плечо упала ворона. Дряхлая чёрная ворона, которая и близко не походила на моего духа.

— Кар? — возмутился дух.

— Моему герою хотя бы бороду наклеили. А твоего будто с помойки выловили, — с грустью