Из-за деревьев показались сияющие детские фигурки, одетые в рваные вышиванки и косоворотки. Лиц у них не было, силуэты расплывались и дрожали в неверном свете луны. Они застыли в нерешительности, а Дарий встал на колени, достал из мешка полотенце, расшитое красным узором, и сказал:

– Нарекаю тебя Иваном.

Он бросил полотенце на землю – и одна из фигурок дрогнула, закричала филином и рассыпалась сотней голубых искр.

Варна проводила их удивленным взглядом и опустила меч. Дарий был прав: потерчата не причинят им зла. Все, чего они хотели, – быть упокоенными. Оставаясь в Яви, дети мучились и сходили с ума от страха и горя, неосознанно уводили зазевавшихся охотников и грибников в топь, где те гибли, но не от рук нечисти, а по собственной глупости.

– Нарекаю тебя Анной. – Дарий кинул на землю еще одно полотенце – и прозрачная фигурка девочки растаяла, превратившись в туман.

– По-хо-ва-а-ав… – прокричал филин.

– Прости, – Дарий поднял голову, пытаясь разглядеть птицу, – но для тебя слишком поздно.

Услышав его, филин заухал, закричал, где-то над их головами отчаянно захлопали крылья. Обратившийся в птицу дух понял, что спасения ему не видать.

– Но мавку убить придется, – сказала Варна, бросив взгляд на водную гладь. – Семилетки к Господу не попадут.

Отпустив последнего дрожащего духа, Дарий встал, взял в руку серп и жестом попросил ее уйти. В его лице она увидела нечто такое, чего не замечала прежде, поэтому кивнула и пошла прочь. В ином случае начала бы спор, но не сегодня – Дарий делал то, что должен.

Глава 12. Тогда

Сначала ее начало тошнить в церкви.

Дурманящий запах ладана всегда вызывал головокружение, но в тот раз все было иначе. Варна не могла этого объяснить: рвотные позывы сотрясали тело каждый раз, стоило ей оказаться внутри. Испугалась по-настоящему она в тот день, когда Нина оставила для нее крестик взамен того, который Варна якобы потеряла в лесу. Когда она попыталась его надеть, ладонь обожгло огнем, поднялся пар, Варна взвизгнула и отбросила его в сторону.

После ночи на Ивана Купалу она проснулась в своей постели, но не помнила, как вернулась в церковь. Все воспоминания превратились в тугой клубок, который Варна мало-помалу распутывала, доводя себя до отчаяния. Все, что творилось на берегу озера, казалось дурным сном, ужасным видением, мороком, который наслала Рослава. Но в глубине души Варна знала, что на самом деле была там и видела Зверя, видела тварей, поклоняющихся ему, видела одурманенных колдовством людей, славящих его.

На площадке Варна так глубоко задумалась, что не заметила, как уложила Свята на лопатки. Только услышав восхищенный возглас Мстислава, она встрепенулась и разглядела недоверие в глазах противника, которого так давно мечтала увидеть на земле.

– Как ты это сделала? – Свят хмурился.

– Много занималась, – пробормотала она.

Он, как пес, втянул носом воздух, пытаясь распознать ложь. И он учуял ее – вонь обмана ни с чем не спутать. Варна тоже ощущала смрад, клубившийся вокруг нее с того самого дня, как она встретила в лесу Рославу.

– Повторишь? – выкрикнул Мстислав.

Свят встал и занял оборонительную стойку. Еще ни разу Варна не доводила его до этого – он всегда нападал, она всегда защищалась. Теперь все изменилось.

Удар, удар, взмах… Удар! Прыжок, отскок, взмах!

Под кожей растекалось тепло, кровь разгорячилась. Свят двигался слишком медленно или это она стала быстрее? Его движения казались предсказуемыми – Варна легко уходила от атак и чувствовала, что способна на большее.

– Соберись, – прошептала она одними губами.

Свят осуждающе покачал головой, его рот превратился в тонкую линию, на скулах выступили желваки.

С ней что-то происходило, Свят чуял это, но молчал, как молчала она, зная о твари, что ходит за ним. Теперь у них появилось кое-что общее.

Он снова упал. Удар получился таким сильным, что меч вылетел из его рук. Свят резко сел и принялся тереть запястье.

– Долго же ты собиралась с духом, – Мстислав одобрительно покачал головой. – Отлично! Закончим на сегодня. Ты прекрасно справляешься.

Слышать незаслуженную похвалу было стыдно, но Варна послушно кивнула, мол, да, спасибо, я так старалась. К глазам подступили горькие слезы.

– Останься, – резко сказал ей Свят.

Она проводила Мстислава взглядом, убедилась, что он скрылся в церкви, и повернулась к Святу.

Тот стоял напротив, сжимая меч в руке. Свят был недоволен и не собирался сдаваться.

– В полную силу, – прорычал он.

Это было ужасно опасно, но она кивнула. Если их застукают, то, скорее всего, убьют обоих.

Тень выбралась из земли и встала рядом с ним. Варна без страха взглянула на темную тварь и перехватила меч поудобнее. Кровь побежала быстрее, разогналась и раскалилась, стоять на месте стало больно, и Варна кинулась в атаку.

Их мечи сталкивались с ошеломляюще громким звоном, от лезвий разлетались искры, казалось, что клинки вот-вот разлетятся на куски, но металл выдержал. Варна врезалась плечом в тень и ощутила ее липкую плоть. Отбивая удары, она всматривалась в непроглядную темноту, заменяющую твари лицо, и пыталась представить, что́ может скрываться за ней.

Свят попытался напасть сзади, но Варна резко присела и сделала подсечку ногой, он рухнул на землю и захрипел. Тень тут же превратилась в темное пятно под ним, быстро принявшее очертания человеческого тела.

– Что ты сделала? – Свят проигнорировал протянутую руку и сел, держась за грудь.

– Ничего. – Она убрала меч в ножны и вытерла пот тыльной стороной ладони.

– Лжешь. Светозарные убьют тебя.

– Тебя же не убили, – парировала Варна.

– Ты не такая, как я, – прорычал он. – У тебя не может быть этой силы.

– Расскажешь кому-то?

– И не подумаю. – Свят вскинул голову и, даже сидя на земле, умудрялся смотреть на нее сверху вниз.

На том и разошлись – она ушла первой, оставив его на площадке. Руки дрожали от напряжения, но внутри Варна ликовала. Стыд и гордыня слились в одно опаляющее чувство, и она не знала, что с этим делать.

На одном из уроков Светлана учила сирот новой молитве и очень удивилась, когда Варна выскочила из-за стола и выбежала из комнаты.

Пробегая мимо Свята, она увидела его тяжелый, совсем не детский взгляд. Он знал, что́ с ней, по крайней мере догадывался, но молчал, позволяя злу находиться под крышей их общего дома.

Окунув голову в бочку с дождевой водой, Варна немного пришла в себя. Она привалилась спиной к холодной стене и прикрыла глаза. Плохо, ей было плохо с того самого дня, как Рослава отвела ее на шабаш. Крест надеть так и не получилось: кожу жгло огнем, на ней оставались красные пятна, а если продержать крестик в ладони слишком долго, вскакивали волдыри, как от ожога. Запах ладана сводил с ума, по ночам она видела странные тени и никому не могла рассказать об этом. Слова молитв резали горло, словно она проглотила лезвие. Несколько дней Варна не молилась перед сном, из-за этого Дарий посматривал на нее с явным неодобрением.

Дарий! Он все глубже погружался в занятия с Мстиславом, возомнил себя мессией, избранным, которому суждено поднять приход на ноги, отстроить приют и принимать обездоленных. Он даже говорил как Мстислав, стал его тенью, а ведь когда-то мечтал совсем не об этом!

Почему-то эти мысли разозлили ее, захотелось пойти и рассказать Дарию, что с ним возятся только потому, что Гореслав посулил наставникам белые плащи. Вместо этого Варна попыталась образумиться, ударив себя по щеке, и побежала в сторону леса, петляя между церковными постройками.

Заметив впереди тонкую фигуру Рославы, Варна прибавила шаг. Они не виделись с той самой ночи, и внутри что-то заныло, когда ведьма обернулась и смерила ее оценивающим взглядом.

– Подойдешь? – спросила Рослава.

Варна подошла, но не слишком близко, замерла на расстоянии и сжала губы. Не стоило, наверное, приходить сюда, но только Рослава знала, как жить с тем даром, который она получила.

– Мне плохо, – выпалила Варна. – И с каждым днем только хуже становится.

– Кто-то знает об этом? –