самое время мне всё равно его мало.

— Что это было? Разморозка мозга с помощью искусственного дыхания?

— Сработало, не так ли? — он подмигивает мне, берет свою футболку и надевает её обратно. — Что думаешь насчёт радиоуправляемых самолётов?

Я оборачиваю полотенце вокруг своего тела.

— А подробней?

Он кладет обратно в карман свои ключи, телефон и бумажник.

— Мой друг, Кейден, собирается со своим младшим братом поразвлечься с радиоуправляемыми самолётами недалеко отсюда, и он приглашает нас присоединиться к ним.

Он снова это делает — переключается с дерзкого на милого. Но правда состоит в том, что Лотнер всегда милый. Даже его дерзкая сторона больше шутливая, чем вызывающая.

— В таком случае, думаю, тебе стоит переодеться. Если хочешь, могу забросить вещи в сушилку? — киваю я в сторону его мокрых боксеров.

— Нет, всё в порядке, — усмехается он.

— Ну, конечно же, — бормочу я и поворачиваюсь, чтобы вернуться в дом.

— Что это было?

— Ничего.

Я надеваю чёрные капри и сиреневую борцовку. Ожидая, что окна в машине снова будут опущены, я завязываю волосы в высокий хвост и лезу в свою сумку с обувью, которую до сих пор не распаковала, вытаскиваю оттуда сандалии от «Кин».

Лотнер ждет меня возле крыльца, сидя в деревянном кресле-качалке. Я закрываю на замок входную дверь, а он встает и одаривает меня медленной, оценивающей и благодарной улыбкой.

— Такая чертовски сексуальная, — покачивает он головой.

Я чувствую, как румянец тёплой волной растекается по моим щекам и шее. Он берет меня за руку и ведет к своему «ФоРаннеру». Открыв пассажирскую дверь, он смотрит на небо.

— Надеюсь, дождя не будет. Тучи собираются.

Он забирается в машину и пристегивается.

— Мне взять зонт? — спрашиваю я.

— У меня есть один, всё в порядке.

Пока мы едем к лётному полю, Лотнер кладет свою правую руку на сидение за моей головой и гладит мою шею кончиками пальцев. Окна открыты, а Джеффри Гейнс исполняет мою любимую песню Питера Гэбриэла «In your eyes». Я закрываю глаза и погружаюсь в слова песни, которые позволили мне потеряться в голубых ирисах. «Свет. Жар… Я побеждён».

Когда мы приезжаем, на парковке стоят десятки машин. На поле я вижу только двоих детей, одна девочка, поэтому будет легко найти Кейдена с его братом.

Когда мы подходим, мальчик лет десяти, отдает дистанционный пульт парню, который стоит рядом с ним и бежит к нам.

— Салли, — кричит он.

— Привет, Брейден, — Лотнер распахивает объятья и ловит в них Брейдена.

Салли?

Лотнер мне не сказал, но я заметила, что у мальчика синдром Дауна. У него характерное «плоское лицо», немного раскосые глаза и высунутый язык. Небольшое расстройство речи, но не такое сильное, чтобы возникали проблемы при общении.

Парень с пультом направляется к нам, держа в руке самолёт.

— Салли, мужик, — они начинают выполнять необычную серию рукопожатий. — А это, должно быть, Секси Сидни?

Я выгибаю бровь и кошусь на Лотнера, который стоит, стиснув зубы, а его улыбка стала не такой приветливой как раньше.

— Я никогда не называл её Секси Сидни, — качает головой Лотнер.

— Правда. Но он точно говорил, что ты самое сексуальное, что он когда-либо видел в своей жизни. Я придумал выражение «Секси Сидни», и посмотри на себя, я был прав. И я Кейден, кстати, — он протягивает руку, и я крепко её пожимаю.

Самое сексуальное, что он когда-либо видел в своей жизни? Чёрт! У меня проблемы.

— Приятно познакомиться. Ты первый друг «Салли», с которым я познакомилась, — я снова смотрю на Лотнера.

— Салли — это моё прозвище.

— Да, потому что его любимый мультик — «Корпорация монстров», — с энтузиазмом добавляет Брейден.

Я наклоняю голову, а глаза расширяются от удивления.

— Правда?

Лотнер шутливо взъерошивает волосы мальчику.

— Если Брейден так говорит, значит, так оно и есть. Брейден, это мой друг Сидни.

— Секси Сидни, — отвечает Брейден так, как будто это моё полное имя.

Я закатываю глаза и шутливо прищуриваюсь в сторону Кейдена.

— Приятно с тобой познакомиться, Брейден.

— Брей, небо выглядит не очень обнадёживающе. Так что, если ты хочешь похвастаться своими навыками пилота перед Салли и Сидни, то тебе лучше начать уже сейчас.

Брейден довольно хорошо управляет своим самолётом. Мы с Лотнером сидим на траве и наблюдаем за тем, как Кейден следит за полётом.

— Его мелкая моторика рук развита поразительно. Он справляется даже лучше, чем некоторые взрослые на этой поляне, — комментирую я.

— Их мама работает врачом-трудотерапевтом, поэтому он более развит, чем большинство других детей его возраста с синдромом Дауна. Брейден замечательный ребёнок. Он мальчик на побегушках в своей школьной команде по футболу, и однажды он мечтает стать нападающим.

— И почему бы ему не стать им? Ходят слухи, что его друг является легендой колледжа.

Лотнер ковыряется в траве между нами.

— Кто-то, должно быть, хорошо потрудился и занялся исследованием моей биографии.

— Не в этот раз. Но доктор Эббот уж точно знает кое-что о тебе.

— Да, а ещё я уверен, что он провёл с тобой беседу о том, каким же «разочарованием» для фанатов стало то, что я выбрал медицинский, а не национальную футбольную лигу.

— И почему же ты не выбрал её?

— Думал, что брошу это, пока буду на высоте. Но в десятом классе я понял, что просто душа не лежит к футболу. Я остался на второй год в школе, — он смотрит на меня. — Потому что на подготовительных курсах при медицинском колледже было много сложных предметов, а не потому, что я провалил все экзамены, — он легко толкает меня локтем в бок.

Я толкаю его в ответ, вспоминая свой комментарий о возрасте.

— Деньги и слава не стоят риска раннего артрита суставов или возможного повреждения мозга. Не пойми меня неправильно, мне нравится играть, но на этом всё и заканчивается… просто эта игра не для меня.

Мой взгляд опускается на его голую ногу, и я замечаю исчезающий шрам, тянущийся вдоль колена на правой ноге. Я наклоняюсь и веду по нему пальцем. Он напрягается, следя за моим пальцем.

— А это?

— Разрыв ПКС[7], — и он не уточняет, что это значит.

— Из-за этого ты перестал играть?

Его глаза всё ещё следят за моим пальцем, двигающимся по его шраму.

— В том числе.

Я наклоняюсь и прижимаю губы к шраму, а он резко втягивает воздух. Выпрямившись, я вижу, что он серьёзно смотрит на меня, нахмурив брови. Я беру его руку и дотрагиваюсь ею до своей головы немного выше лба. Отпускаю его руку, а он продолжает ощупывать повреждённую кожу