— Шо за Наташа? Не знаю таких Наташ.

— Она недавно пришла, — объяснил я, — ей шестнадцать лет, и репетиция должна…

— А, енти в малом зале.

— Это где? — спросил я.

— Выйди из здания, сверни направо, увидишь дверцу в торце. Вот они там…

— Спасибо вам огромное!

— Но тебя туда не пустят! — донеслось вослед.

Я выбежал на порог, увидел двоих бритых типов возле Карпа. Ах вы черти! Но зрители еще курили, и потенциальные угонщики не рисковали действовать, потому я быстренько оседлал мопед, объехал театр и припарковал Карпа возле самой двери в торце. Подергал ручку, ругнулся. Заперто.

И что делать? До девяти. Когда я обещал вернуться на базу, где-то еще час. Ехать отсюда пятнадцать минут. Постучать? Сильно, кулаком! Только я собрался это сделать, как дверь распахнулась, будто бы испугавшись моего кулака, вышел похожий на Дракулу черноволосый мужчина лет тридцати, с сигаретой в руках.

Я отступил на шаг и спросил:

— Здравствуйте. Мне срочно нужно поговорить с Наташей Мартыновой, я ее брат. Знаете ее?

— Темненькая такая, невысокая? Знаю. Проходи, она сейчас не занята.

Какой добрый дядя! И как здорово, что сестра все-таки здесь, не бросила театр!

— Спасибо, — кивнул я и вошел в небольшой зал с красными откидными стульями.

На сцене ругались две дебелые тетки, между ними метался мужик в рубахе и шароварах, в сапогах на манер казацких.

Часть труппы разместилась в зале, остальные, видимо, были за кулисами. Царил полумрак, потому Наташку я узнал, только когда подошел поближе. Она сидела вторая с краю, рядом с полной кудрявой девушкой. Пробравшись к ним, я позвал:

— Наташа!

Сестра и девушка дернулись. Наташка округлила глаза и прошипела:

— Что ты тут делаешь?

— Когда твой выход?

— Да все уже…

— Идем, поговорить надо.

Наташка закатила глаза.

— Только не начинай, ладно?

— Да я просто волнуюсь за тебя…

В первом ряду встал грозный седой мужчина в очках, повернулся к нам и сказал:

— Наташа, не мешай. Если что-то срочное — выйди на улицу и поговори.

— Срочное, — подтвердил я, и сестра нехотя встала, последовала за мной.

— Давай договоримся, — шептала она, шагая позади. — Если начнешь жизни учить — сразу свалю. Я люблю Андрея, он любит меня, и у нас все серьезно, понял?

— Это хорошо, что серьезно, — сказал я совершенно искренне и попытался представить Наташкиного кавалера.

На ум пришел подтянутый мужчина хипповатого вида. Нет. Скорее это такой престарелый поэт, волосы длинные с проседью, пальто, длинные пальцы. Или — бритый на лысо питекантроп? Среди братков модно пользовать малолеток. И если так, то плохо. Наверное, так и есть, иначе сестра не стала бы прогуливать. Стоит ли винить ее? Девочки, которым недостает внимания отца, компенсируют его со взрослыми мужчинами, у Наташки это искреннее чувство, и тут уже ничего не поделаешь, только понять и простить. Главный вопрос, как он относится к Натке?

Вспомнилась песня, которую любил мама: «Не обижай, не обижай, жених, девчонку-малолетку».

Уже на улице я сказал, чтобы расположить сестру к себе:

— Очень рад, что ты нашла свою любовь. С матерью я поговорил, попытался убедить, чтобы она не подключала отца, который может…

— О, господи! — Наташка закрыла лицо руками, убрала их и злобно бросила: — Только пусть попробует что-то сделать Андрею — прокляну!

— Вот я и убедил мать не подключать отца и оставить тебя в покое. Но мать злится больше не из-за Андрея, а из-за твоих прогулов.

Сестра надулась, обхватила себя руками, а я изо всех сил сдерживался, чтобы не прочитать мораль о том, что ей нужно учиться. Поступать-то по-любому придется.

— И что делать? — проговорила Натка жалобно.

— Прийти домой и пообещать не прогуливать, — сказал я. — Мать не будет кидаться.

— Точно?

— Не должна. Ну и тебе надо жить дома — во избежание проблем, а то до отца дойдут слухи, и, сама понимаешь, что тогда будет.

— Андрей хороший!

Мне вспомнилось, что и Вадим был хороший, и маньяк-похититель, который девочек опаивал и сдавал работорговцам, но я смолчал. Может, на этот раз и правда нормальный мужик. А что взрослый — и к лучшему, будет на сестру положительно влиять.

— Он не знает о прогулах. Да и то это было три дня! И я в понедельник все равно собиралась…

Сестра глянула за мою спину и просияла, стала еще красивее. Плечи распрямились, глаза вспыхнули, на губах заиграла улыбка.

— Вот он, Андрей! — проворковала она.

Я обернулся и оторопел. На нас надвигался огромный мужик. Толстозадый, с жирными ляжками, из-за которых он не шел, а перекатывался. Давно не стриженные седые волосы вились крупными кольцами. Плечи покатые, как у баб на картинах эпохи возрождения. Брюхо. Очки. На вид ему точно лет пятьдесят. У него хоть инструмент работает⁈ Представилось, как вот это залезает на мою хрупкую сестренку, и вскипела злость, захотелось расстрелять его из автомата. Нет, четвертовать и скормить ракам.

Когда герой-любовник подошел ближе, стало видно, что ему не пятьдесят, а чуть за сорок, у него правильные интеллигентные черты лица. В молодости, наверное, был красавцем, а потом жиром заплыл.

Наташка устремилась к нему, влюбленные обнялись. Чуть наклонившись, Андрей тронул губами волосы на ее макушке. О, скольких усилий мне стоило не зажмуриться от отвращения! Сестра развернулась, сияя от счастья.

— Андрей, познакомься, это Павел, мой средний брат, я про него рассказывала, он крутой!

Андрей протянул лапищу, я пожал ее. Ой, не так я представлял знакомство с зятьком! Ну не должен зять быть старше моего отца! К Андрею я иначе как «дяденька» я не обратился бы. Надо бы сказать: «Рад знакомству» — но нифига я не рад! Или: «Приятно познакомиться» — но неприятно же! А правда: «Отвратно познакомиться» — неэтична. Пока я соображал, как себя вести, Андрей проговорил:

— Очень приятно, Павел. Я понимаю, ситуация деликатная, но спешу тебя уверить, что испытываю к твоей сестре исключительно трепетные чувства.

Фу, сколько пафоса! Живые люди так не говорят, разве что…

— Вы актер? — догадался я.

— Художник. Но сейчас работаю декоратором.

— Борис, наш младший брат, мечтает стать художником, — брякнул я, чтобы заполнить неловкое молчание, покосился на сестру и добавил: — Нам нужно поговорить