Шрифт:
Закладка:
— Я умираю без тебя, — говорит он и предлагает мне руку, а когда я продолжаю смотреть, его немного грубый голос заглушает все остальные звуки. — Я настаиваю.
Я неохотно беру ее, но, когда встаю, отбираю у Джеммы стакан и подношу его к губам.
— Ты не хочешь этого делать, — его скрытый гнев лопается по швам.
— Или что? — я смотрю на него поверх ободка стакана.
Внезапно мне кажется, что мы единственные люди среди хаотичной, безликой толпы.
— Или ты заплатишь за это. Поставь бокал на место. Сейчас же.
Это надменный приказ. Он ожидает, что я упаду на колени перед Его Величеством, как Джемме не терпится сделать с тех пор, как он вошел в дверь, но, очевидно, в последнее время он не встречался с моими мозгами, работающими с перебоями.
Сохраняя зрительный контакт с дьяволом, я позволяю победной улыбке приподнять мои губы, когда одним махом выпиваю напиток.
Мартини.
Его глаза горят жарче, чем ликер, омывающий мое горло.
— Раз уж ты настаиваешь, — я позволяю стакану упасть на пол, разбившись вдребезги.
Ему это не нравится. Ни капельки не нравится. И на какую-то долю секунды я задумываюсь, стоит ли злить его, чтобы увидеть ледяной холод в его глазах. Обещание чего-то зловещего и ужасающего.
Я вскрикиваю, когда мир уходит у меня из-под ног.
Илай несет меня на руках, как невесту, и выходит за дверь, не обращая ни малейшего внимания на то, что все внимание приковано к нам.
— Опусти меня, — шиплю я.
— Закрой свой чертов рот, Ава.
Злость в его тоне заставляет меня замолчать.
Я определенно, абсолютно и без тени сомнения ударилась головой за то время, пока была замужем за этим человеком.
Иначе я бы не была так страшно взволнована обещанием опасности в его глазах.
Глава 8
Илай
— Отпусти меня, черт возьми!
Я не могу убить свою жену.
Но и запереть ее тоже не могу.
Эти мысли, как песнопение, бьются в моей голове. Как бы я ни гордился тем, что, столкнувшись с давлением, становлюсь ледышкой, одна женщина способна проделать дыру в моем хладнокровном выражении, опустошить мою черную душу и устроить гребаный бунт.
— Илай! — шепчет она, а затем улыбается камерам, мелькающим вспышками в нашем направлении.
Ее изящные руки обвивают мою шею, и, хотя она дарит миру свою ослепительную улыбку, она дергает за волосы на моем затылке, ногти впиваются в кожу с намерением причинить боль.
Я скрежещу зубами, а она ухмыляется.
— О, прости. Больно, сладкий?
— Не больше, чем то, как ты заплатишь за этот трюк, дорогая.
Ее глаза вспыхивают ярким, пьянящим и абсолютно хищным синим цветом. Мой любимый цвет, пока что.
— Опусти меня. Ты меня смущаешь.
— Не больше, чем твои попытки самой смутить себя, миссис Кинг.
Я подумываю о том, чтобы бросить ее на пассажирское сиденье, как мешок с картошкой, но лучше передумать и положить ее на место заботливо, как джентльмен, которым я не являюсь.
Но опять же, замешательство в ее глазах от моих неоднозначных поступков того стоит.
Поэтому я скольжу на водительское сиденье и наклоняюсь. Ава отталкивается от кожаного сиденья, скрип заполняет машину и заглушает внешний мир.
— Что ты делаешь? — шепчет она, ее грудь вздымается и опускается в быстрой последовательности, ее полные сиськи задевают мою рубашку с дразнящей силой, как в софткор7 шоу.
Мой член обращает внимание на ее миниатюрный размер и на то, как легко было бы завоевать ее.
Овладеть ею.
Раз и навсегда.
Но мой мозг понимает, что это будет ничем не лучше, чем вернуть ее в то состояние, в котором она находилась до «несчастного случая».
Если уж на то пошло, меня здесь быть не должно, но она должна была нажать на мои чертовы кнопки. Она не может иначе.
— Что, по-твоему, я делаю, миссис Кинг?
Мое лицо так близко к ее лицу, что я чувствую ее неглубокое дыхание у своего рта и наблюдаю за легкой дрожью ее подбородка и изгибом губ.
Я даже улавливаю небольшой шрам у линии роста ее волос и искорки лесной зелени в ее широко раскрытых глазах.
Она кладет обе свои маленькие ручки мне на грудь, и я подавляю проклятый рык.
Черт побери.
Эта женщина находится рядом со мной, и я испытываю искушение разрушить каждую унцию контроля, которая течет в моих венах.
— Не трогай меня, — ее низкий, но твердый голос наполняет машину.
— Это угроза?
— Предупреждение.
— И все же именно ты касаешься меня руками. Не можешь устоять передо мной, да?
— Как хочешь, придурок, — ее слова звучат как шепот, когда она отталкивает меня.
Или пытается, во всяком случае.
Если я решил, что это — место, где я буду существовать до конца своих дней, то именно здесь я и буду, и она ничего не сможет сделать, чтобы изменить это решение.
Та нехарактерно безрассудная часть меня, которую нужно сжечь на костре, находит эту идею заманчивой.
Опасной.
Я затягиваю ремень безопасности на ее груди, борясь с желанием поглазеть на то, как платье обнимает ее грудь и изгибы.
Гребаное платье, в котором она щеголяла перед толпой ублюдков, которым не пристало видеть ее в таком виде.
Интересно, достаточно ли Хендерсон сверхчеловек, чтобы взорвать весь клуб и всех, кто в нем находится, а потом каким-то образом свалить все на инопланетян?
Я защелкиваю ремень безопасности и опускаюсь на свое место, в горле ощущается привкус чего-то кислого.
Ава облегченно вздыхает, но, когда я отъезжаю от клуба, она скрещивает руки и ноги.
— Почему ты преследовал меня?
— Ты врезалась на моей машине в ворота и чуть не разбила ее, потратила целое состояние на людей, которых даже не знаешь, и пыталась воссоздать свои несчастные дни алкоголички. Мне продолжать?
— Я же говорила тебе, что у меня высокие требования. Ты сказал, что тебе это нравится.
— Есть разница между тем, чтобы быть требовательной, и тем, чтобы быть испорченным отродьем, которое постоянно позорится.
Периферийном зрением я вижу, как ее глаза вспыхивают, как раскаленная лава.
— Никто не заставлял тебя женится на мне. Если тебе не нравится мое поведение, дай мне развод.
Она требует этого уже второй раз за неделю, и, клянусь, если она скажет это еще раз, я запру ее к чертям собачьим.
— Чтобы ты могла собирать обрывки своей бесполезной, пустой жизни, ходить на вечеринки, где сосут чужие члены, и наполнять свой организм алкоголем
