Оно было совсем маленьким и крайне хрупким. Таковым было сердце самого отражения. Любой при желании мог разбить его и лишить этот мир последней надежды на спасение. В нём был заточен бесконечный запас энергии. Держа его в руках, можно запросто стереть любую магию…

Но, разумеется, никто и никогда не пользовался Зеркалом таким образом. Слишком высок риск повредить этот артефакт в бою. Поэтому его всегда тщательно прятали и всеми силами охраняли.

Чудо, что оно вообще смогло дожить до этого момента. Учитывая, что за последним членом моего ордена велась охота, а впоследствии сам артефакт был похищен и транспортирован сюда Антарктьевым…

Мне даже страшно представить, сколько раз Серебряное Зеркало было под угрозой уничтожения.

Я аккуратно провёл пальцами по обрамлению, что окружало магическое серебристое стекло. Обрамление было инкрустировано разноцветными камнями. Каждый из них олицетворял ту или иную ветвь магии, которую отражение могло запечатать.

Именно поэтому современные ветви не поддавались воздействию моих сил. В зеркале не было соответствующих им магических камней.

Но голубой камень, созданный, чтобы уничтожать ледяную магию, и чёрный — чтобы стирать тёмную, в нём были. И этого на данный момент мне было достаточно.

Моя левая рука напиталась большой дозой отражения. Я аккуратно положил артефакт обратно в сундучок, а затем подошёл к Дарье Антарктьевой.

Женщина истошно вопила, глядя на меня.

— Хватит с тебя страданий, — прошептал я. — Отправляй на покой.

Я положил ладонь левой руки на холодный торс чудовища и разом извергнул из себя весь полученный запас энергии.

Тело Дарьи Антарктьевой покрылось сотней трещин, и тут же разлетелось вдребезги, осыпав подвал мельчайшими кусочками льда.

Но скоро и от них не осталось и следа, поскольку холодные крупицы тут же превратились в пепел.

В подвале особняка Антарктьевых впервые за восемнадцать лет наступила тишина.

Я спрятал Серебряное Зеркало во внутренний карман куртки и поднялся наверх. Григорий молча смотрел в окно на поднявшуюся снаружи пургу.

— Её больше нет? — спросил Антарктьев, не оборачиваясь.

— Дело сделано, — кивнул я. — Ваша супруга упокоилась с миром.

Григорий Антарктьев тяжело вздохнул, но его дыхание больше походило на хрип.

— Славно, — коротко ответил он. — Я подумал на счёт ваших слов, Владимир. Вы правы. Я очень плохо поступил с вами. Учитывая, с каким великодушием вы отнеслись к моей дочери и моей жене, прощенья мне нет. Я навредил очень хорошему человеку и теперь раскаиваюсь.

Григорий Антарктьев обернулся и склонил передо мной голову.

— Как я могу загладить свою вину, если это вообще возможно? — спросил он.

Наворотил же он делов…

С одной стороны, я прекрасно понимал мотивацию Григория. Пусть он и ошибался в своих суждениях, но он действовал во имя своей семьи. Однако простить ему инцидент с Сумрачным Кланом я не мог. И проблема была вовсе не в моей злопамятности. Просто нельзя спускать такие действия с рук кому бы то ни было. Антарктьев понесёт своё наказание, но косвенно.

Я поступлю с ним так же, как с Серебряковым.

— Дайте мне клятву верности, — велел я. — Ваш род подчинится роду Беловых. Антарктьевых и так осталось немного. Вас всего двое, а маленький род легко могут растоптать более сильные. Под моим началом уже есть род Серебряковых. Таким образом, вскоре я смогу создать свой собственный клан и возглавить его. На мой взгляд, это даже не наказание. Единственное, чего я от вас требую — абсолютного подчинения. В свою очередь, хочу уверить, что семья Антарктьевых получит моё покровительство. Я буду выступать на вашей стороне, если кому-то из этого рода будет грозить опасность. Того же я буду ждать и от вас.

Григорий был удивлён до глубины души. У графа даже не было слов, чтобы выразить свои эмоции. Поначалу мне показалось, что он шокирован моей наглостью, но это было не так.

— Я ожидал услышать нечто иное, — признался Григорий. — Я был уверен, что вы захотите наказать меня телесно или…

— Я уже сказал, что не стану вас убивать, Григорий, — повторился я. — Достаточно того, что из-за нашей с вами войны пришлось уничтожить весь Сумрачный клан.

— Тогда ваше требование звучит, на мой взгляд, великодушно, Владимир, — ответил Антарктьев после нескольких минут раздумий. — Я вижу, что вы не простой студент магической академии. Начнём с того, что простой студент не смог бы лишить жизни всех членов главного клана убийц в Санкт-Петербурге. И уж точно не смог бы овладеть столь… могущественным артефактом. Я так и не понял, что это за зеркало, и мне не удалось им воспользоваться. Но одно мне стало ясно — этой вещью простой человек обладать не может.

— Итак, ваш ответ? — решил подытожить я.

В моём стасе предлагать графу покровительство было чистым безумием. И я не надеялся, что он согласится…

Но Антарктьев ещё раз доказал, что ради своей дочери готов на всё.

— Я готов дать клятву верности семье Беловых, — уверенно произнёс Григорий. — Прямо сейчас. Не хочу, чтобы между нами оставалась недоговорённость. Этой ночью мне нужно снять со своей души последний грех.

Григорий Антарктьев подошёл ко мне и преклонил передо мной колено.

— Пусть магия в моих жилах, — уверенно произнёс он, — будет связана клятвой. Я и весь род Антарктьевых даём слово, что с этого дня мы будем служить роду Беловых и беспрекословно подчиняться их главе — Владимиру Алексеевичу Белову.

Между нами образовалась мощная магическая связь. Григорий поднялся на ноги и вопросительно посмотрел на меня.

— И я принимаю эту клятву, — закончил ритуал я и протянул Антарктьеву руку. — Рад, что наш конфликт окончательно исчерпан. В скором времени я планирую набрать ещё больше верных мне людей. Нам с вами предстоит немало работы, Григорий.

Антарктьев попытался выдавить из себя подобие улыбки. Мужчина сильно устал, а эмоции его давно были истощены.

— Как мне поступить с Анастасией? — спросил он. — Ей нужно знать, что теперь мы подчиняемся роду Беловых?

— Я сам сообщу ей об этом позже, — произнёс я. — Анастасия начинает работу в Светлом Дне под моим началом. Нам предстоит много пересекаться. Не только на учёбе.

— Я могу попросить… — Григорий собрался с силами и продолжил. — Могу рассчитывать, что вы сможете позаботиться о безопасности моей дочери, Владимир? После того, что случилось с Дарьей…

— Не переживайте, — перебил его я. —