И кстати, - добавил чиновник. В воскресенье у нас закончится нефть".

Я просто не знал, что делать, - вспоминает Харт.

Ямайка ежемесячно закупала 300 000 баррелей нефти для единственного на Карибском острове нефтеперерабатывающего завода, расположенного в столице страны Кингстоне. Каждый месяц центральный банк предоставлял гарантию на 10 миллионов долларов, чтобы покрыть стоимость нефти. Но в этом месяце у центрального банка не хватило денег, поэтому нефти не будет. Без нефти нефтеперерабатывающий завод Ямайки перестанет производить бензин и дизельное топливо, и бензоколонки страны придется закрыть.

Харт, юрист, которого его шурин, премьер-министр, уговорил заняться политикой, знал, чем это обернется. Экономика Ямайки все еще оправлялась от разрушительных последствий нефтяного кризиса 1970-х годов, который вылился в политическое насилие, превратившее улицы Кингстона в зону боевых действий. К началу 1980-х годов худший период насилия миновал, но экономическая и социальная ткань страны все еще оставалась хрупкой.

Харт позвонил единственному человеку, который, по его мнению, мог помочь предотвратить кризис: Вилли Стротхотту, высокому, государственному человеку, немецкому трейдеру, который управлял филиалом Marc Rich + Co в Нью-Йорке. Торговый дом был глубоко инвестирован в Ямайку: живописный карибский остров был одним из крупнейших в мире производителей бокситов и глинозема - минералов, используемых для производства алюминия. А Marc Rich + Co была ведущим мировым трейдером по продаже алюминия.

Хью, мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. Не думаю, что кто-то сможет тебе помочь", - сказал Стротхотте. В качестве последнего средства он предложил домашний телефон Марка Рича в Цуге. Но предупреждаю вас, сейчас в Швейцарии около двух часов ночи, так что я не собираюсь ему звонить".

Харт никогда раньше не разговаривал с Ричем: до этого момента он имел дело только со Стротхоттом. С некоторым трепетом он позвонил в Цуг. На звонок ответил мрачный Марк Рич.

Мистер Рич, это Хью Харт, - начал он. Вероятно, вы меня не знаете.

О да, я все о тебе знаю, - ответил Рич. Какого черта ты будишь меня в два часа ночи?

Ну, - ответил Харт. Это всего лишь маленький вопрос жизни и смерти". Он объяснил затруднительное положение Ямайки.

Что я, по-вашему, должен с этим делать? Сейчас два часа ночи пятницы, а ваш центральный банк не может собрать 10 миллионов долларов. Какого черта?

Харт умолял. Наступила минута молчания.

Позвоните Вилли через час, - приказал Рич и положил трубку.

К тому времени, когда Харт позвонил Стротхотту в Нью-Йорк, танкер с нефтью уже направлялся на Ямайку. Рич договорился, чтобы груз венесуэльской нефти, который он доставлял на восточное побережье США, по пути остановился в Кингстоне. Вечером в субботу, менее чем за 24 часа до того, как на Ямайке должны были закончиться запасы, танкер разгрузил 300 000 баррелей нефти.

Эта сделка стала демонстрацией огромной власти, которой Марк Рич обладал благодаря своему мастерству на нефтяном рынке. Нефтяные потрясения 1970-х годов наполнили казну сырьевых трейдеров, и они объединили свою новообретенную финансовую мощь с наглостью, с которой могли сравниться немногие другие инвесторы. К 1980-м годам ставка на то, что другие компании не осмелятся сделать ставку, стала визитной карточкой сырьевых трейдеров.

Ямайка была ярким примером: страна находилась на грани банкротства, ее отвергали кредиторы, а Рич только что поставил правительству нефть на 10 миллионов долларов, даже не подписав контракт. Однако риск стоил того. Правительство Ямайки не забудет, как Рич спас его от разорения. Карибский остров станет источником прибыли для Рича и его наследников на десятилетия вперед.

Это был один из самых нервных моментов в моей жизни", - вспоминает Харт. Если честно, я думаю, что это привело бы к падению правительства".

Сделки Марка Рича с Ямайкой стали символом изменений, происходивших в мировой экономике в 1970-1980-х годах. От Ямайки до Саудовской Аравии и от Гайаны до Перу - десятилетия глобального экономического роста привели к масштабным инвестициям в производство сырьевых товаров по всему миру. Теперь правительства стран Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки в ходе волны национализаций захватывали контроль над производимыми ими товарами. Переход власти от крупных американских и европейских нефтяных и горнодобывающих компаний к правительствам стран так называемого третьего мира открыл перед сырьевыми трейдерами новые возможности, которыми они с удовольствием воспользовались. В процессе они стали связующим звеном между многими вновь набирающими силу странами и глобальной финансовой системой, помогая направлять доллары правительствам и лидерам, не имевшим других источников финансирования.

Нигде это не было так очевидно, как в алюминиевой промышленности. Экономический бум, последовавший за Второй мировой войной, превратил алюминий в самый популярный металл в мире. Дешевле меди, легче и универсальнее стали, потребление алюминия резко возросло благодаря широкому спектру его применения в самолетах, автомобилях и бытовой технике, ставшей символом нового века потребительства.

До войны он был относительно нишевым материалом. Но военная машина требовала огромного количества самолетов, и поэтому производителям понадобилось беспрецедентное количество алюминия. Американцев призывали собирать алюминиевые предметы по домам на металлолом, чтобы помочь удовлетворить военные нужды. Одна из нью-йоркских радиостанций транслировала программу "Алюминий для обороны", а детям предлагали бесплатные билеты в кино в обмен на сбор шариков из алюминиевой фольги.

К моменту окончания войны алюминиевая промышленность располагала мощностями, способными обеспечить грядущий потребительский бум. Производство выросло с 1 миллиона тонн в 1945 году до 10 миллионов тонн к 1970 году. Это, в свою очередь, подстегнуло всемирную борьбу за бокситы - красновато-коричневую землю, найденную в Гвинее, Австралии и в знаменитых голубых горах Ямайки. Бокситы превращались сначала в белый порошкообразный глинозем, а затем в металлический алюминий.

В течение десятилетий на рынке алюминия доминировали несколько крупных, преимущественно североамериканских компаний, подобно тому, как "Семь сестер" доминировали на нефтяном рынке. Компания Alcoa, основанная в 1888 году человеком, который изобрел процесс извлечения алюминия, была настолько доминирующей, что в 1951 году суд США заставил ее полностью отделиться от своих международных активов, которые были объединены в канадскую компанию Alcan. К 1955 году шесть крупнейших алюминиевых компаний, возглавляемых Alcoa и Alcan, контролировали 88 % бокситов, 91 % глинозема и 86 % алюминия в несоциалистическом мире. На протяжении большей части 1960-х и 1970-х годов даже алюминий из стран Восточного блока продавался крупными производителями в рамках ограничительного "джентльменского соглашения", которое препятствовало его свободному поступлению на рынок.

Как и на нефтяном рынке, крупные производители также контролировали цены, публикуя информацию о том, по какой цене они будут продавать металл в каждом регионе. Но, как и в случае с нефтью, ситуация