Сначала не увидела ничего особенного. А потом освещение, зрение и воображение позволили разглядеть и узнать в куче мусора обрывки одежды и обглоданное переломанное тело, занесённое снегом. И под Софией качнулась земля. Не отводя глаз от костей, торчащих из хвороста, она слепо царапнула по рукаву Полянского, в попытке удержаться на ногах.

5.

– Шшш! Тихо-тихо! – Тимофей почувствовал, как её живая тяжесть повисла на нём, и подхватил под руку, одновременно отворачивая девушку обратно к дороге. – Не смотрите!

Она ничего не могла выговорить, только подняла на него огромные глаза, ставшие такими яркими на побледневшем лице. Эх, знал бы заранее, не повёз бы её сюда! Медиум обратился к Панову:

– Вызовите группу криминалистов, пусть пороются тут. Если что, припишите несчастный случай. Заблудилась, оступилась. Бродячие собаки напали.

– Да какие ж это собаки, Тимофей Дмитриевич!? Даже я вижу, как конечности перебиты, эдак ни одна собака не сможет. И следов уже нет, вчера и позавчера снег с дождём были!

– Вызывайте людей, говорю. Мне есть, куда поехать. Думаю, до вечера ещё свидимся. Стемнеет скоро.

Они потихоньку пошли к машине. Рядом, он видел, на обочине, покачиваясь, колыхалась в окровавленных лохмотьях Светка. Хрипя разорванным горлом, она была рада привлечь внимание, но не знала, что делать дальше, как показать и рассказать о своём убийце.

«И при жизни бестолковая дурёха была, и после смерти промается ещё. Явилась бы лучше тому пацану, что ли. Пускай хмырь обделается пару раз, пока до дома доберётся, будет наука!», – беззлобно подумал Тимофей.

Призрака освободит смерть монстра. Ещё две жертвы найдутся позже, начать следует с того, кто их растерзал, и Тимофей знал, где копать. Причём в прямом смысле слова.

Он осторожно прислонил Софию к машине и заглянул в лицо.

– Вы как?

– Уже почти нормально! – глубоко вздохнула она. – Нет, подождите ещё минутку!

– Сейчас нужно поехать ещё в одно место. Если хотите, давайте, завезу вас к той старушке, подождёте в тепле у Ксении Петровны?

– Нет! – София лихорадочно вцепилась в его руку. – Только с вами!

Препираться было дольше и нуднее. Он усадил девушку в машину, и сам стал аккуратно разворачиваться, включил карту в навигаторе.

– А куда сейчас? – устроилась София в тёплом кресле.

«Напрасно расслабилась, рановато!» – не без ехидства подумал он и ответил:

– На кладбище.

6.

София с трудом проглотила ком в горле, мутило, и она всё пыталась выровнять дыхание, чтобы справиться со стрессом. Смотрела в окно, где синел в вечернем свете снег.

Перед глазами стояли обглоданные кости в сугробе.

«Хорошо, что я её лица не видела. Да и так-то, не знаю, когда теперь мясо есть смогу, чтобы не вспоминать эту жуть! Бедные менты! Приеду домой живая, позвоню Кравченко, позову в гости! Так, а на кой мы едем на кладбище? Перенервничала, соображаю еле-еле...».

Мысли перетекали в голове медленно, как незастывшее желе.

Они миновали за посёлком какой-то водоём. Дальше к лесу виднелась белая церковь с невысокой колокольней. От парковки Полянский прошёл в конуру сторожей, София за ним не спешила. Через несколько минут он показался в сопровождении сторожа и охранника. В свете фонарей ей показалось, что мужчины не слишком твёрдо стоят на ногах. Рабочий день у них давно закончился.

Полянский открыл багажник, София вышла на очищенную от снега площадку. Он достал лопату и молча протянул ей.

«Так. Как говорится, в любой другой день это показалось бы странным!» – без эмоций подумала София. Согревшись в машине, она немного успокоилась.

Подсвечивая траурные аллеи надгробий фонариками, впереди шли сотрудники кладбища, следом с диодным карманным прожектором осторожно двигался Полянский, а за ним поспевала София с тяжёлой лопатой в руках.

– Не то, чтоб я прям горела от желания узнать, что мы тут ищем, но всё-таки? – произнесла она, не выдержав тишины.

– Что вы знаете о домашних тиранах? Об источниках бытового насилия? – проговорил он.

– Вы о нашем пациенте, если можно так выразиться?

– Да, необходимо удостовериться, но, похоже, что именно такое домашнее чудовище нам угрожает. Помните, Ксения Петровна упомянула почившего односельчанина?

– Дядченко!

– Именно. У вас отличная память. И, кстати, повезло, бабушка попалась словоохотливая. Так вот, товарищ этот прожил некрасивую и бесславную жизнь. Издевался над теми, кто слабее. Квасил, калымил. Свёл побоями в могилу жену и тёщу. Вероятно, надругался над падчерицей, девочка повесилась в сарае. Долго досаждал местным, никто с ним не связывался, больно на всю голову был дикий. Изнасиловал и задушил соседку, потом ходил к ней ещё неделю, пока не хватились…

– Полянский, прекратите! Это омерзительно! – она остановилась, оперлась на лопату, переводя дыхание.

– Это не я, это жизнь! – он, будто извиняясь, чуть развёл руками. От фонаря разбегались тени. – Ладно. В общем, помер скоропостижно и при невыясненных обстоятельствах. Похоронили быстро, за казённый счёт. И сейчас мы должны удостовериться, что он на месте…

– Такое поведение чаще всего следствие детских травм, месть за недостаток безусловной материнской любви. Безнаказанность асоциальных поступков. Отсутствует умение устанавливать границы, никто не оказывал достаточного сопротивления, никто не отвечал на силу… – она медленно вдыхала морозный воздух.

– Верно, поэтому у него все шансы на довольно беспокойную загробную жизнь!

– Я вообще-то про вас говорю, Полянский! – София чуть повысила голос.

Он удивлённо обернулся. Она хотела продолжить делиться наблюдениями, но мимо них, тихо ругаясь и охая, проковыляли в обратную сторону двое кладбищенских работников.

Впереди, в пяти метрах за заснеженной оградой виднелась разрытая земля, черневшая под тонким слоем свежего мокрого снега. Холм недавней могилы раскопан не целиком, не чтобы достать гроб. Это был лаз, нора, примерно метр в диаметре.

София застыла, а Полянский стал осматривать в свете диодов следы в снегу и грязи.

– Что там? – еле выговорила она.

– Ничего хорошего, – медленно пробормотал медиум.

Он огляделся, свет пробежал по крестам и надгробиям.

– София, вернитесь к машине, она не заперта, заблокируйте двери и ждите меня. Лопату можете унести, сами видите, не понадобится.

– То есть я сейчас в темноте пойду одна через кладбище до самых ворот?

– Да, у меня тут дело ещё.

– Так, Полянский, предупреждаю, если я по пути умру от разрыва сердца со страху, то