Шрифт:
Закладка:
– Вы наконец-то сами себе хозяйка, Валя! Теперь можно жить так, как хотите вы, и никого не слушать!
– Ещё чего! Ишь, дармоедка, пригрели змею, осчастливили, в семью взяли! А оказывается, тебе квартира была нужна! Не для тебя Серёжа её зарабатывал! Я отсужу у тебя жильё!
– Положим, квартиру заработал не Серёжа, а его отец, это же вашему мужу давали метры, когда он на комбинате работал. А Серёжа трудиться и не начинал ни разу за сорок лет. Подтверждённого дохода не имел. И отсудить вы ничего не сможете. Завещания нет, вдова наследует долю покойного, а значит, квартира принадлежит ей на законных основаниях. Говорю вам, как юрист, – весомо пояснил Полянский.
София порылась в сумочке и нашла визитку клиники Шубина, где подписала свой номер и электронную почту.
– Вот, Валя, пишите, обращайтесь, если возникнут сложности с новой жизнью! Я психолог, удалённо тоже консультирую. Ради любви не надо терпеть, ради любви надо жить, в том числе, и любви к себе!
Она улыбнулась, и женщина несмело, но с облегчением повторила её улыбку, взяла карточку и вложила в файл с документами, которые чуть не оставили без крыши над головой.
Задумавшийся Полянский внимательно смотрел на них, потом, будто очнувшись, ещё прошёлся по комнате и за креслом подобрал какую-то керамическую не то фигуру, не то вазу, София не очень хотела разглядывать, что именно там изображает покрытое глазурью коричнево-зелёное изделие. А медиум повернулся к Валентине:
– Вы же всегда это ненавидели?
– Да, редкостное убожество, – расправила она плечи.
Полянский, взвесив в руке и перехватив удобнее неказистый сувенир, повысил голос, грозно выкрикнул:
– Это! Больше! Не твой! Дом!
С этими словами он сильным броском метнул статуэтку в старое трюмо. Осколки керамики и куски пятнистого зеркала с грохотом и звоном разлетелись по комнате, замигала и, закачавшись, ударила в потолок пыльная люстра, стекло зазвенело по полу. Женщины, взвизгнув, присели, втянув головы в плечи. София почувствовала, как щёку под левым глазом ударило и обожгло осколком. Она дотронулась до лица, пальцы были в крови.
Лампы в квартире поморгали ещё немного, и через полминуты слаженно исправно заработали. Полянский крепко, но аккуратно взял Софию за локоть и провёл в прихожую, где был самый яркий светильник. Она не стала сопротивляться, когда он, за подбородок уверенно повернул её лицо, чтоб свет падал на порезанную кожу. София снова потянулась к щеке, он перехватил руку:
– Не трогайте грязными руками, – потом обернулся в квартиру и окликнул. – Николай, раздобудь мне перекись, пожалуйста!
7.
Тимофей обработал царапину и осторожно заклеил девичью щёчку тонким пластырем. Следа не останется. Когда уходили, немного пропустил её вперёд по лестнице, чтоб не смущать моментом получения денег от вдовы.
– Вы же тут недалеко живёте. Давайте, подвезу? – предложил он, когда они вышли из подъезда. Видел, что она немного колебалась, прежде чем согласиться.
Довёз до Изумрудной улицы. Дом рядом с парком, хороший район. По дороге его всё не оставляла одна мысль, и поглядывая на свою всё ещё чуть обалдевшую от событий вечера спутницу, Тимофей подбирал слова.
«Как она сказала, ради любви не надо терпеть, ради любви надо жить! Это неплохо!».
Он проводил её до двери квартиры, чтобы удостовериться в безопасности девушки. И когда она собралась попрощаться, перебил её.
– София, вы сегодня хорошо говорили с той женщиной, и я задумался, что моим клиентам часто не хватает подобных слов, какой-то поддержки. Да, я помогаю им, но после дела бросаю наедине с новой информацией о себе и мире вокруг. Я бы предложил время от времени сотрудничать. Подумайте, ответите позже. У вас есть мой номер, я знаю. И вот, это сегодняшний гонорар, считаю справедливым поделиться с вами.
Тимофей достал из внутреннего кармана конверт, полученный от Валентины. Он уже отдал пятёрку отцу Николаю за наводку. Отсчитал и протянул Софии пять тысяч. Девушка молча взяла деньги и закрыла дверь перед его носом.
Но он был уверен, она позвонит в ближайшее время.
8.
Больше трёх часов она потратила на то, чтобы собрать почти без разбора кучу мусора в несколько больших мешков с завязками. Валентина впервые за много лет расслабленно вытянулась на разложенном диване, не сжимаясь в комок у стенки.
Квартира больше не пугала, не вызывала ненависти. Жильё было наполнено умиротворяющей тишиной. Теперь это её дом, она всё сделает, как хочет!
«Первым делом сменю замки!» – улыбнулась она, засыпая.
Снежный урод
1.
В глаза мело и слепило колючими снежинками. Морозный воздух обжигал лёгкие. Левая нога провалилась в невидимую под снегом яму, и Светка, оступившись, рухнула в сугроб. Одежда давно промокла, пуховик до пояса, джинсы и короткая майка не согревали, но девушка от страха не ощущала холода. Она не видела, куда бежит, но надеялась, что дорога впереди. Что вот-вот вывалится на обочину и упрётся расцарапанными руками в обледеневший асфальт. Это же короткая дорога! Там люди должны быть! Это самый короткий путь до посёлка! Где-то блеснули огни фар, и пропали в синеватой полутьме!
Эх! Надо было засунуть язык и самомнение куда поглубже в одно место. Эта глупая ссора с парнем. Если б знала, что этот дебил выйдет из себя, и реально выкинет её на дороге посреди лесополосы, то до самого дома не пикнула. Потом пообжимались бы в машине, пока бабка в окно не начнёт орать. И была б Светка сейчас дома, в футболке с котиками и под двумя одеялами.
«Мама, мамочка! Только бы добежать!».
Сзади послышалось хриплое дыхание и рычание. И что-то тяжело ударило Светку в спину. Вскрикнув, она упала в снег, ударилась о корягу. Зверь, толкнув её, пролетел вперёд, развернулся и прыжком бросился к добыче. Перед глазами Светки мелькнула оскаленная пасть, в лицо дыхнуло горячей вонью, в плечо вцепились зубы. Монстр сквозь пуховик прокусил плечо. Она заорала от боли, правая рука отнялась, второй ещё пыталась отбиваться. Тут же запястье левой раздавила жуткая челюсть, хрустнули кости. В глазах потемнело, она захлебнулась криком. Удар когтистой лапы разорвал горло. И когда зверь вгрызся в беззащитный живот, Светка уже ничего не
