— Что?..

— Ничего.

После первых четырёх (подумать только, всего четырёх!) перенасыщенных событиями дней жизнь резко вошла в новое русло и потекла по нему мерно и однообразно.

Утро начиналось с завтрака, за которым я уже вполне охотно уминал и небесную медузу, и любую другую экзотическую гадость. Затем вереницей тянулись занятия, на которых я выкладывался по полной. Мало того, перерыв в середине дня, в моём мире ставший бы обеденным (здесь такого понятия, как «обед» не существовало вовсе), я проводил в тренировочном зале. Сначала в одиночестве. Затем, уступив неумолимому любопытству Зутти, в его с Йорфом компании. Последний сперва смотрел скептически, ворчал по поводу странных и бессмысленных, по его мнению, упражнений, которые я позаимствовал из прошлой жизни; но потом тоже втянулся.

Куда бы ни шёл, я продолжал собирать любопытные взгляды, хотя ажиотаж и подутих — выскочка-багровый больше не вытворял ничего, достойного бурного обсуждения. Продолжал и ощущать кожей повышенное внимание со стороны стражников — директриса оставалась верна своему обещанию. Но наблюдением дело ограничилось: я время от времени переговаривался с Джубом и ещё парочкой парней из заговорщиков — никто не спешил нас разгонять или наказывать.

Ржак больше не лез. По правде сказать, он выбрал иную тактику: делать вид, будто меня вообще не существует на свете. Что меня самого, кстати, полностью устраивало.

А вот Зутти оказался незаменим в плане получения той информации, о которой спрашивать напрямик было глупо или опасно. Я просто как бы невзначай заговаривал об интересующей меня теме перед началом занятия. Товарищ либо тут же вываливал всё, что знал о ней, либо удивлённо таращил глаза и при первой же возможности без стеснения требовал ответа у твердящих — чем вводил бедолаг в ступор, но ответ чаще всего получал.

Вечерами я наспех ужинал и, если оставалось время и силы, снова бежал в тренировочный зал. Йорф и Зутти обычно отказывались — с ног валились от усталости. Потом, измотанный, я принимал душ, возвращался в комнату, где товарищи уже крепко спали, и тоже проваливался в сон.

Катя и Антоха снились всё реже.

Но иногда после душа меня подкарауливала Ангра, молча хватала за руку и тащила по пустынному коридору — комендантского часа в академии не существовало, но очень редко кто решался пренебрегать сном. Там, в дальнем конце, оставались незанятые спальни. Двери, разумеется, были заперты, но рыжая чертовка где-то ухитрилась раздобыть ключ от одной из них. Я и не думал сопротивляться — чувствовал, что юному телу время от времени просто необходима разрядка, и она стоит даже парочки часов и без того урезанного ночного сна. И потом, это действительно было дьявольски приятно — хоть и приходилось беспрекословно повиноваться любому приказу девчонки.

Всё шло слишком гладко. Следовало насторожиться.

Сначала я хранил бдительность; тщательно прислушивался, принюхивался к малейшим деталям происходящего, со дня на день ожидая новой заварушки. Но дни безмолвно сменяли друг друга, а рутина убаюкивала. В результате я поймал себя на том, что уже просто жду, когда в очередной раз явится Ангра («госпожа Ангра», как со смехом поправляла она меня наедине) и потащит за руку в комнату в конце коридора.

— Ты чего? — удивлённо спросил Йорф, когда я замотал головой, пытаясь привести себя в чувство.

— Ничего. Погоди, Зутти, что ты только что сказал? Ураган уже завтра?

— Ну да, — радостно отозвался тот. — Только я не «только что» это сказал, Руто, а минут десять назад. И вчера тоже говорил. Ты снова не выспался, да?

— Угу…

Я поднял руку и с сожалением вгляделся в едва наметившиеся бугорки мышц. Пожалуй, план привести эту дохлятину в подобающую форму за месяц изначально был слегка… оптимистичным. Пусть здешний «месяц» и длился целых тридцать семь дней.

— Это тебе кажется, что ничего не изменилось, — участливо подсказал Йорф, отмахиваясь от болтовни соседа. — А если со стороны посмотреть — очень даже.

Столовая по-прежнему оставалась единственным местом, где можно было поговорить.

— Точно, точно! — воскликнул Зутти. — Я бы тебя даже не узнал сейчас, Руто. Честно говоря, я тебя и так едва узнал, когда увидел в день приезда — словно другой человек. А сейчас тем более. Вот же иногда полезно бывает потерять память, да?

Он вдруг умолк и зажал себе рот руками, вытаращив глаза. Йорф подобрался. По некому безмолвному соглашению мы никогда не заговаривали на эту тему — даже Зутти проникся духом табу и обычно молчал.

— Так что, — неожиданно выпалил Йорф, — ты так ничего и не вспомнил?

Его лицо светилось мрачной решимостью: нарушать — так уж нарушать.

Я покачал головой.

— Прям ничегошеньки? — расстроился Зутти. — А знаете, есть прикольные техники по возвращению утраченных воспоминаний. Говорят, одарённые телепаты ими владеют. Только женщины, конечно. Может быть…

— Не может, — отрезал Йорф, глядя себе в тарелку. — Во-первых, Руто ничего не светит. Кто станет тратить силу на багрового? А во-вторых — не думаю, что поможет.

— Почему это? — поинтересовался я не столько из любопытства, сколько чтобы отвлечься от мыслей об Ангре.

— Как тебе объяснить? — осторожно выговорил Йорф и зачем-то оглянулся. — Понимаешь, это твоё беспамятство… странное. То есть… ты ведь не разучился разговаривать, правда? Помнил названия многих вещей… но, например, не еды. И не животных или растений. Во времени путался. До сих пор путаешься! Про магию ничего не знал; а это твоё удивлённое лицо, когда я рассказывал про императрицу и её семью! Ты будто был уверен, что всё должно быть по-другому. Будто вместо забытого у тебя в голове что-то ещё… — он осёкся, заметив, как смотрит на него затаив дыхание Зутти. — Или ничего. Да, ничего. Думаю, тебе стёрли память. А это не лечится никакими техниками. Вот и всё.

Я кивнул и спрятал глаза. Чёрт. Не ожидал от него. Теперь меня мучил вопрос: что именно он хотел сказать вместо последней белиберды? «Я думаю, ты из другого мира, Руто?» Есть ли здесь у них вообще понятие других миров? Нужно будет как-нибудь ухитриться переговорить с ним наедине, без любознательных ушей Зутти…

— Сидеть! — рявкнул женский голос за спиной, лишь только я поднялся со скамьи, прикончив завтрак. — Все трое.

— Госпожа Гринда! — взмолился Йорф. — У нас занятие…

— Я слышала, — тихо, но яростно заговорила она, опускаясь на скамью рядом с Зутти, — как лазурные и