"Нам пора отправляться на встречу, Сарилин". Он хмурится.

"Да", — медленно произносит королева: "Давайте." Она ни разу не отвела от меня глаз: "Надеюсь, мы увидимся на поединке на арене на следующей неделе, Наралия?"

"Конечно". Я еще раз кланяюсь, когда она поворачивается, чтобы уйти со своими венаторами и генералом.

Ее платье развевается на траве, когда мимо проходит Лоркан, держа руки за спиной и шепча: "Кажется, ты привлекаешь всеобщее внимание".

Я поднимаю голову и смотрю на него: "Ну тогда, надеюсь, я не отвлеку и королеву".

Он с улыбкой качает головой: "Очень надеюсь, что нет, Нара".

Я открываю рот, но в тот момент, когда я хочу что-то сказать, он уже следует за королевой.

Я нахмурилась, увидев напротив себя Адриэля и Орана. Их взгляды не выражают ничего дружелюбного, так как они приостановили свои тренировки. Мои ногти впиваются в ладонь, но я не боюсь их. Ревность этих двоих смешивается с воздухом, но я все равно не подчиняюсь, чего бы они от меня хотели.

Они подталкивают друг друга холодными взглядами, возвращаясь к тренировкам, а я — к вырыванию клинков из манекенов.

Я резко вскакиваю с кровати, увидев кошмарный сон, пряди волос матово падают на лицо, когда я сглатываю резкий вздох. Такой сон не снился мне уже давно. Тот самый, в котором мои братья и мать прятались в углу моего коттеджа, прикрывая друг друга. И дракон, далекая дымка того, что я могу вспомнить, прямо передо мной, перед тем как Идрис пустил стрелу. К тому времени, как он скрылся, мой отец истек кровью… было уже слишком поздно.

Успокоив дыхание, я приподнимаюсь на шелковых простынях своей кровати, но среди тишины и мягкого храпа крепко спящей Фрейи я знаю, что больше не погружусь в дрему. Так было с самого моего приезда. Ни одного дня я не спала спокойно.

Задыхаясь, я прихожу к выводу, что, возможно, мне нужен свежий воздух или опять ловить лягушек.

Фрея не просыпается, пока я встаю и влезаю в сапоги, накидывая плащ на ночную рубашку. Нагнувшись, чтобы достать сделанную мной сеть, я проскальзываю мимо двери и иду по освещенным бра коридорам, пока не оказываюсь снаружи, глядя на луну. На этот раз она оранжевого оттенка, что редкость, но, тем не менее, прекрасное зрелище.

Я иду к прудам, но на мгновение останавливаюсь, когда из кустов доносится шорох. Наморщив лоб, я осматриваю сады, в которых нет ничего, кроме зарослей, разделяющих различные сектора в стенах замка, как лабиринт.

Шум прекращается, и я осторожно продолжаю свой путь, приближаясь к пруду, но когда я позволяю сети выпасть из моих рук, сзади раздаются шаги по хрустящей зелени. Прежде чем я успеваю повернуться, рука обхватывает меня за талию, а грязная ладонь закрывает мне рот, заставляя меня скривиться от гротескного ощущения.

Тревога колет кожу, когда я пытаюсь оттолкнуть человека и брыкаюсь, пока меня тащат назад, но кости тонкой руки, впивающейся мне в живот, быстро напоминают мне о ком-то.

Адриэль.

Глава 10

Зная, кто виновник, я продолжаю биться в объятиях Адриэля. Ярость, бурлящая в моих жилах, заставляет меня сжать зубы на его руке, и он ругается, отпуская меня.

Я сплевываю ужасный вкус его пота на траву подо мной, и, пользуясь возможностью, поскольку я свободна, поворачиваюсь к нему лицом. Он держит свое запястье на вытянутой ладони и смотрит на меня. Он делает выпад вперед, но я хватаю его за плечи и бью коленом в пах.

Его ноги подкашиваются, и он едва издает звук между стоном и криком боли. Какой бы ни была его игра, его план, его конечная цель, я не собираюсь в нее играть. Я отвожу кулак назад, собираясь ударить его, но удар не попадает в него. Он попадает в меня.

Боковая часть моего лица падает на траву, царапая щеки и висок. Судя по жжению в бедре, я думаю, что и его я тоже ободрала. Моя голова кружится, и я пытаюсь вернуть контроль над собой, но когда мой взгляд устремляется на Адриэля, я понимаю, что это не он ударил меня.

Оран теперь стоит рядом с ним. Оранжевый свет луны отблескивает на его эбеновых волосах, и кажется, что их кончики горят огнем: "Для того, кто строит из себя крутого, сейчас он таким не выглядит", — усмехается он.

Я пытаюсь встать, но он отбрасывает меня назад, и я падаю на живот. На коже появляются новые царапины, и, подняв голову, я щурю глаза перед прудом.

"Почему королева должна интересоваться тобой?" Голос Адриэля жесток, как лезвия, скользящие по моей коже. Я игнорирую его, как рука без всякого смысла протягивается туда, где вода встречается с сушей.

"Ты станешь такой же, как твой отец". Оран смеется, и я опускаю брови. Ярость превращается в белую ярость, когда я смотрю вперед на пруд и сосредотачиваюсь на нем. Кончики пальцев щиплет, я больше не слышу насмешек Адриэля и Орана. Мир словно замедляется и замирает, когда свет луны расцветает на воде.

Когда ко мне возвращаются чувства, слова Адриэля и Орана стихают, а пение лягушек переходит в кваканье, и не одна, а сотни лягушек вылетают из пруда, словно армия. Они набрасываются, проскакивая мимо меня, и направляются прямо к Адриэлю и Орану.

Они выкрикивают множество ругательств. И когда я оглядываюсь через плечо, их тени показывают, как они, спотыкаясь, бредут к казармам, тряся руками и ногами, пока лягушки прилипают к их броне.

Что, во имя Соляриса…

Расширив глаза и резко втянув воздух, я жду на земле минуту или две, пока осторожно не поднимаюсь на ноги. Я оглядываюсь на пруд в недоумении, потому что не понимаю, что только что произошло, и не могу найти этому объяснения.

И так же быстро я больше не вижу ни Адриэля, ни Орана, ни лягушек, если уж на то пошло.

Но с некоторых постов венаторов доносится шум, и я полагаю, что они слышали крики, а значит, скоро они подойдут к тому месту, где я нахожусь.

Хромая и не желая иметь с ними дело, я возвращаюсь в дом и бросаю взгляд по сторонам. Ярость на Адриэля и Орана снова захлестывает меня, и я ищу, где они сейчас могут быть.

Напрягая челюсть, иду по коридорам и бормочу себе под нос, что они не только в списке