Бесилась, потому что процесс затягивался и зеленка все еще была на моем лице, плюс от Ершова пришло очередное сообщение с оскорблениями. Его мать снова попала в больницу, и, конечно же, крайней он делает меня. Это я виновата в том, что у Веры Кирилловны подскочило давление. Конечно я. Кто же еще?!

Спускаюсь на первый этаж ближе к обеду. До момента, пока Адель не вернется домой, у меня, можно сказать, свободное время.

Скольжу кончиками пальцев по перилам, напевая себе под нос какой-то хитовый хит, звучащий сейчас из каждого утюга. Увлеченная этим занятием, не сразу замечаю Максима. Он сидит на диване с ноутбуком. Работает дома?

Нервно переступаю с ноги на ногу уже на паркете.

Шалимов ухмыляется, когда ловит мой взгляд.

– Ты, – замолкаю. – Вы сегодня работаете дома?

Решаю, что правильнее будет, если перейду на «вы». Неважно, знакомы мы с Максом или нет, я все же здесь нанятый персонал. Так вроде как правильно.

– Давай лучше на «ты». Мне так привычней. – Макс ставит ноутбук на кофейный столик и поднимается на ноги. Подходит совсем близко и внимательно рассматривает мое лицо. – Адель не раз уже так делала. – Убирает руки в карманы, а его брови съезжаются к переносице. – Прости. Я не всегда могу уделить ей время, вот она и отыгрывается на других. Привлекает мое внимание.

– Не думала, что у тебя есть дочь.

– Рожей не вышел?

Мне чудится или я слышу в его голосе ледяные нотки?

– Нет. Нет. Я имела в виду, что…

Натурально начинаю задыхаться. Волнение зашкаливает. Инга же просила не развивать эту тему с ним. Ну вот куда я лезу?

– Я понял. Не кипишуй так. Я не афиширую свою личную жизнь. Вообще.

– Хороший выбор, – опускаю голову и улыбаюсь. Мои родители так разрекламировали наш с Лёшей брак в моем родном городе… Каждая подружка маминой подружки знала, какой у меня хороший муж. Золото просто.

Глупость. Сущая глупость.

Чувствую взгляд Максима. Внимательный такой, будто он хочет мне что-то сказать или ждет, что скажу я. Я и говорю, точнее, спрашиваю:

– Ты взял меня на работу, потому что мы знакомы? Потому что пожалел?

Все еще дико стыдно за ту картинку, что Максим увидел в моей квартире, когда пьяный Лёша выгнал меня из дома в одних носках.

– С чего ты это взяла?

– У меня нет опыта, рекомендаций…

– Ты хороший человек. Иногда это важнее.

Приоткрываю рот, но звуков из него не вылетает. Между нами повисает тишина. Стоим смотрим друг на друга. Максим отмирает первым.

– Адель я заберу сегодня сам. Она не со зла, – хмурится, вскользь касаясь моего лица взглядом, полным волнения и заботы. – В доме есть салон, сходи к косметологу, пусть на меня запишут.

Максим уходит, а я будто к полу приросла. Сердце бьется часто и громко. Касаюсь груди ладонью в попытке хоть немного его успокоить.

Он так смотрел на меня сейчас…

А может, мне просто привиделось…

Глава 14

– Адель, пожалуйста, давай заплетем косу, – вздыхаю в очередной раз. Я бегаю за этой врединой уже почти час. Еще полчаса, и мы опоздаем в школу. – Учительница ругается за то, что ты ходишь с распущенными волосами.

– Пусть. Пусть папе пожалуется! – Адель показывает мне язык, забирается на кровать и начинает скакать на ней, как молодая козочка.

– Адель… – Кладу расческу с резинками на тумбочку. – Твой папа очень хочет проводить с тобой больше времени. Очень. Но у него сейчас много работы. Он старается, но у него не всегда получается приходить домой вовремя и не уезжать на работу по выходным.

Адель продолжает прыгать, но улыбка на ее лице гаснет. Девочка борется с внутренними эмоциями, я прекрасно это вижу. Считываю. Сложно не понять ее чувства сейчас. Она как на ладони. Жаль, что в этом доме никто и не хотел говорить с ней про эти самые чувства, которые она выплескивает в свои проделки. О мотивах этих чувств…

– Это он тебе сказал? – останавливается, упираясь в матрас коленями. – Папа так говорит?

– Конечно, – улыбаюсь, – он тоже очень расстраивается, когда ему приходится уезжать на работу.

– Правда? – девочка хватает меня за руку, крепко сжимает запястье своими ладошками.

– Самая настоящая. Если ты будешь хулиганить в школе, папа придет, чтобы поговорить с учителем, но ездить реже на работу после этого он не станет.

Адель морщит лоб, хмурит брови, будто вот-вот заплачет.

– Он тебя очень любит, —сжимаю ее ладошку в ответ.

Я работаю у Шалимова уже неделю, и за это время отношение Адель ко мне не изменилось, хоть надежды я и не теряю. Она все-таки засунула мне в кровать своего Юрика, насыпала в шкаф с нижним бельем красного перца и пару раз подсыпала соль в кофе.

Несмотря на все это, желания уйти у меня не возникло. Не знаю, как так вышло, но я будто привязалась к ней за эту неделю. Эмоционально подключилась, а потом вросла в эту маленькую, трогательную и ранимую девочку, притворяющуюся отпетой хулиганкой.

– Правда? – шмыгает носом.

– Конечно, – сажусь с ней рядом. – Ты же его дочь.

– Я и мамина дочь, а она меня не любит, – Адель опускает голову, всхлипывает, и я чувствую, как мне на руку падает ее слезинка.

Тема матери Адель – табу в этом доме. Инга предупреждала – знаю. Но ситуация поворачивается так, что я понятия не имею, что говорить теперь.

– Это она тебе сказала? – понижаю голос.

– Нет. Папа с бабушкой говорили, а я слышала.

Адель вздрагивает, смотрит на меня своими огромными и, кажется, перепуганными глазами.

– Не рассказывай папе, что я подслушивала.

– Не расскажу. Это будет только наша с тобой тайна.

– Тайна? Настоящий секрет? – шепчет.

– Самый настоящий.

Адель робко улыбается.

– Заплетем косичку?

– Ладно, – соглашается, после чего шумно вздыхает.