— Ты чё? — хрипло спросила Ива.

— Вызову скорую.

— Нет! — она дернулась, снова вскрикнув от боли. Кровь снова полилась — капли застучали по дереву. — Нельзя! Нельзя в больницу!

— Хорошо, хорошо, — я замахал руками. — Звоню Русу!

Иволга согласно прикрыла глаза. Три гудка, прозвучавших до того, как Руслан взял трубку, протянулись, кажется, несколько часов.

— Алло?

— Рус, нужна помощь!

Он сразу понял, что я не шучу — по голосу.

— Что?

— Иволгу… ударили ножом. Приезжай быстро!

— Понял, еду, — и друг бросил трубку.

Я посмотрел на Иву. Она лежала, закрыв глаза.

— Не засыпай! — я похлопал девушку ладонями по щекам.

— Эй, эй, — пробормотала красноволосая, как сквозь сон. — Вот только бить не надо, ладно? Я от такого не возбуждаюсь!

— Не спи! — повторил я и, закинув её рюкзак за плечи, накрыл Иволгу курткой, а потом поднял на руки, стараясь прижимать плечо к телу, чтобы кровь не лилась ручьем.

— С-с-с, — зашипела мелкая, — Фашист противный!

— Заткнись!

И мы пошли домой, медленно и очень осторожно. Ива молчала, только иногда всхлипывая, если я наступал неудачно и тревожил рану. Только бы на соседей не наткнуться! Но нам, вроде, везло — путь до подъезда преодолели без происшествий

— У тебя только плечо?..

— Ага.

— Тогда левой рукой достань ключи. У меня в нагрудном.

— Лишь бы девки лапали, — Иволга аккуратно извлекла на свет гремящую связку и прислонила брелок к домофону. Дверь открылась.

Уже на лестнице сообразил, что надо не накапать кровью на пол. Приходилось двигаться совсем медленно и плавно, а Иволга опять затихла, прикрыв глаза.

— Не отключайся! — приказал я, преодолев очередной лестничный пролет.

В ответ мелкая захихикала, но быстро смолкла, задохнувшись от боли.

— Не дёргайся! Чего ты ржёшь?

Ива подняла на меня взгляд осоловелых глаз.

— А у Кедра во дворе сдохнет девочка с каре.

— Обойдемся без «сдохнет», — и я чуть ускорил шаг.

— Здравствуйте, дайте бутылку водки! — выпалил я, практически перевесившись через прилавок.

Продавщица, соизволившая оторвать лицо от телефона, уставилась на меня странным взглядом. Ну оно понятно — на алкаша не похож, а взгляд дикий, руки трясутся.

— Какую тебе?

— Самую дешевую, — отмахнулся я. — Побыстрее, пожалуйста!

За водкой отправил подъехавший через десять минут Руслан. Увидев Иволгу, расположившуюся на кухне, он выругался и сразу спросил, есть ли в доме спирт. В его аптечке как раз закончился, вот и пришлось, сломя голову, нестись в ближайший продуктовый.

Вернувшись, я застал обоих в крайней степени нервного возбуждения. Руслан, весь жёлтый от напряжения, убирал с краев раны Иволги прилипшую ткань футболки.

— Хорошо, что хоть не на голое тело свитер напялила, — процедил он сквозь зубы.

— Какая разница! — Ива сдавленно вскрикнула в полотенце, которое держала левой рукой. Шуметь было никак нельзя — лишнее внимание соседей нам было ни к чему.

— Отдельные волокна я бы отдирал гораздо дольше, — бесцветно сообщил будущий медик, убирая очередной лоскуток. — Готово. Тебе повредили дельту. Сейчас рану обработаем и будем шить.

— Шейте, товарищ, шейте, — согласилась Иволга.

Я поставил бутылку на стол и, наконец, смог толком рассмотреть подругу. Иволга потеряла много крови — сидела, опершись здоровым плечом на стенку, бледная и отрешённая. Уверен, в сознании её поддерживали только боль и страх, но пусть даже они — главное, чтобы мелкая не отключалась. При её пропорциях длительное кровотечение — верный путь на тот свет. К счастью, Рус захватил с собой ампулу физраствора и трубки для капельницы вместе с катетером — на первом курсе ему уже приходилось ухаживать за отцом, раненым во время одной из облав. Оставаться в больнице Аслан Даниярович не желал, вот и…

— Глеб!

Окрик друга вывел меня из прострации, воспоминания выпорхнули в приоткрытую форточку.

— Да?

— Держи руку, — Руслан плеснул водки на тампон. — Нужно сначала смыть спиртом кровь, потом сразу прижечь, пока не побежала новая. Я буду обмакивать края, потом — прямо по ране. А ты, — он посмотрел Иве в глаза, — Закуси свою тряпку и не дергайся.

Девушка кивнула и запихала полотенце себе поглубже в рот. Мы приступили к операции.

Как вам это передать? Если видели подобные сцены в фильмах — ну, знаете, где главный герой боевика чуть ли не одним взглядом исцеляет свои увечья — забудьте. На самом деле это все происходит одновременно быстро и очень долго: время растягивается, как размятый в руках пластилин, и кажется, будто ты вечно будешь держать дрожащую от боли руку, обливаться потом, слышать глухие стоны где-то над правым ухом. Видеть узкий, не очень длинный, но глубокий след от лезвия, пробившего кожу и мышцы. Это был первый раз, когда я видел Иволгу без лифчика. Никогда бы не подумал, что такое может произойти в столь антисексуальных обстоятельствах…

Наконец, обрабатывать рану закончили.

— Теперь, — Рус отпихнул ведро с красными тампонами подальше, — садись на стул. Глеб, встанешь сзади и будешь её фиксировать, пока я шью рану.

— Не проще привязать? — засомневался я.

— Не проще, — покачал головой друг. — Отключится, повалится, что будем делать?

Иволга действительно выглядела совсем плохо: даже губы побледнели.

— Не отключусь, — заверила мелкая, перетаскивая себя на стул.

— Верю, — заметив, как она кренится влево, Руслан тут же придержал девушку. — Глеб, тебе ещё раз повторить?!

Я послушался и встал сзади, поддерживая подругу. Рус же достал из аптечки стерильную иглу и нить.

— Ты так и не рассказала, что произошло.

— Да… — Ива неопределенно мотнула головой. — Кинули меня. Пыталась толкнуть смартфоны… по-тихому… барыга платить отказался. Я вспылила, он за нож… Убежала.

Мы с Русланом не сказали ни слова. Друг приблизился к Иволге и начал шить. Девушка, успевшая снова закусить полотенце, только негромко скулила. Я прикрыл глаза. Какой же длинный получился вечер…

Ива отключилась, когда Рус уже заканчивал работать иглой. Привести её в чувство не получилось, так что