Повернувшись к нам спиной, миссис Даффи позволяет нам устраиваться, и Чарли тут же ныряет, чтобы разжечь огонь, пока я сижу и смотрю, позволяя ей делать свое дело, пока я слушаю жалобы Рокси и КитКата.

— Какого хрена я стягиваю волосы резинкой. Эта сучка хоть знает, сколько времени я потратила, завивая их сегодня утром?

— Ладно, нахрен эту сучку. — Я не могу удержаться от смеха над их мелочным, эгоцентричным отношением, когда закатываю рукава своего лабораторного халата.

— Какого хрена мы вообще здесь делаем? — Рокси насмехается у меня за спиной, и я подавляю улыбку, когда оглядываюсь через плечо, чтобы взглянуть на них, мои очки надежно надеты, когда я засовываю руки в большие карманы лабораторного халата.

Сдвинув головы и нахмурив брови, КитКат удается разжечь пламя, прежде чем поставить его перед ней. Впечатляет. Мне почти хочется предложить ей золотую звезду за старания, но насмешка на ее губах, когда она ловит мой взгляд, останавливает это.

— На что, черт возьми, ты уставилась, сиротская шлюха? — Не в силах на этот раз сдержать закатывание глаз, я оборачиваюсь, но не раньше, чем она продолжает. — Не закатывай на меня свои гребаные глаза, сука. Ты здесь никому не нужна. Я не хочу, чтобы ты была здесь, Рокси не хочет, чтобы ты была здесь, "Звезды", блядь, не хотят тебя. Черт, даже твой собственный отец мертв, потому что он тоже не хотел тебя.

Кровь отливает от моего лица, когда до меня доходят ее слова, и мое сердце разрывается от гнева и боли.

— Хватит! — кричит миссис Даффи, но я ее не слышу.

— Что, черт возьми, ты только что сказала? — бормочу я, поворачиваясь к ней лицом, и ехидная ухмылка на ее лице только сильнее раздражает меня. Она не отвечает, и я оказываюсь на ногах, упираясь руками в их стол, даже не осознавая, что пошевелилась, но они не дрогнули. — Я сказала. Что. Ты. Никому. Здесь. Не. Нужна.

Каждое слово звучит почти как шипение, когда она ведет себя так, словно полирует ногти. Моя кровь кипит. Я чувствую, что вот-вот вспыхну пламенем. Как она, блядь, смеет упоминать моего отца?

— Я просто говорю, что "Звезды" сказали, что ты даже не знаешь, кто твои настоящие мама и папа, а Арчи — твой брат. Я имею в виду, что вместо того, чтобы сказать тебе правду, твой отец решил покончить с собой. Тебе, наверное, было бы лучше умереть вместе с твоим отцом.

Вот и все. Я, блядь, устала от того, что эта сука лезет мне под кожу.

Протягивая руку, я хватаю в пригоршню ее фиолетовые волосы, наращенные и все такое, и притягиваю ее к себе. Страх и удивление смешиваются на ее лице, когда я притягиваю ее ближе. — Слушай сюда, ты, маленькая сучка, ты ни хрена не знаешь ни обо мне, ни о моем отце, ни о ком другом, если уж на то пошло, так что тебе следует придержать свой гребаный рот…

— Пожар! Пожар! — Рокси кричит, и я хмурюсь, оглядываясь вокруг, когда она визжит, подпрыгивая на месте, и Чарли тянет меня обратно.

Где, черт возьми, тут может быть…

Срань господня, я быстро отпускаю волосы КитКат, наблюдая, как пламя вспыхивает на ее фиолетовых кончиках. Что за черт? Когда я дернула ее к себе, я, должно быть, подтащила ее слишком близко к гребаной горелке Бунзена.

Ошеломленно уставившись на нее, я удивленно фыркаю, но быстро меняю выражение лица, поскольку туннельное зрение берет верх, и я сосредотачиваюсь на том, что я сделала. Я ничего не делаю, ничего не говорю, в то время как класс охвачен криками. КитКат хватается за волосы, вопя как банши, но они продолжают гореть. Сернистый запах мгновенно насыщает воздух.

— Отойдите, — кричит миссис Даффи, держа в руках противопожарное одеяло, готовая накинуть его на КитКат, но Чарли встает рядом с ней, направляет огнетушитель на КитКат и выпускает пену прямо на нее.

— Нет, Чарли. Черт! — кричит миссис Даффи, выбивая огнетушитель у нее из рук, прежде чем накинуть противопожарное одеяло на КитКат. — Ты можешь ослепить ее, — предупреждает миссис Даффи, бросая взгляд на Чарли, которая в ответ просто пожимает плечами.

В классе воцаряется тишина, пока по КитКат стекает пена с груди вниз, ее волосы, когда-то чуть выше талии, теперь едва доходят до ушей.

Твою мать.

Мое сердце учащенно колотится в груди. Я этого не делала…Я не хотела этого делать, я просто…

Черт.

Сплетая пальцы вместе, я сцепляю их на макушке, глядя на сцену передо мной. Я не буду извиняться, она гребаная сука, сеющая смуту и пытающаяся унизить меня, и я, конечно, не собираюсь ждать нотаций от учительницы.

Я ухожу.

Бросаю взгляд на Чарли, стоящую рядом со мной, и она, должно быть, понимает мои намерения, потому что понимающе кивает. Подхватив с пола свою сумку дрожащими пальцами, я перекидываю ее через плечо, пока все переводят взгляды с КитКата на меня, и выбегаю оттуда, прежде чем кто-либо успевает что-либо сказать.

Я отказываюсь сосредотачиваться на всем, что только что произошло в том классе, кроме ее слов. То, что она сказала о моем отце… Я собираюсь причинить боль тому, кто сказал ей эту несусветную чушь и ложь.

Мне нужно высвободить весь этот сдерживаемый гнев и отчаяние, и единственные люди, которые заслуживают моего гнева, находятся на футбольном поле. Развернувшись на каблуках, я бросаюсь в другом направлении, бегу прямо на них.

Они даже не поймут, что их ударило.

Мои ноги стучат по туннелю к полю, указывая путь, в то время как мой разум повторяет то, что только что произошло в научной лаборатории. Я знаю, что из-за этого все становиться все хуже и хуже, но она, черт возьми, это заслужила.

Выходя из туннеля, я провожу рукой по своим заплетенным в косу волосам и внезапно понимаю, что на мне все еще гребаные очки и лабораторный халат. Сорвав с лица защитные очки, я перекидываю их через плечо, проделываю то же самое с халатом и выхожу на траву, глядя на футбольную команду, сгрудившуюся в центре поля.

Отсюда я не слышу тренера, но он хлопает в ладоши, и ребята разбиваются на небольшие группы, вероятно, выполняя какие-то упражнения. Бросив сумку на боковую линию, я наблюдаю за "Звездами", идущими вместе по полю, их шлемы у ног, когда они небрежно перебрасываются мяч между собой.

Ускоряя шаг, мой гнев усиливается при виде них, я сжимаю руки по швам, когда внезапно