чтобы убедиться, что все прошло по плану?

Мой рот открывается от ее безумных вопросов и безумного разума, когда я пытаюсь ответить, но Ксавье опережает меня.

— Если бы мы были там, чтобы организовать это или довести дело до конца, ты бы не сидела здесь с одним лишь сотрясением мозга, не так ли?

— Может, ты заткнешься, черт возьми? — Тобиас орет, свирепо глядя на Ксавьера. — Твой рот начинает действовать мне на нервы. Ты просто продолжаешь делать все хуже прямо сейчас. Так что заткнись или подожди снаружи, Ксавьер. — Повернувшись к Ксавьеру спиной, он подходит к кровати Иден. — Мы были там, потому что направлялись сюда, чтобы снова поговорить с тобой, но, знаешь, как бы более вежливо. Мы видели, как ты мчалась через весь город, и когда поняли, что внедорожник преследует тебя, было уже слишком поздно вмешиваться.

Иден выдерживает его взгляд, ища правду в его глазах, и подсознательно кивает, переваривая взгляд Тобиаса на события.

— Как… удобно, — отвечает Иден, стараясь скрыть какие-либо эмоции на лице, переводя взгляд с нас троих.

— Очень. Ты бы видела, как Хантер избивал ублюдка с пассажирского сиденья, а я совершил лучший в своей жизни пробег и финишировал прямо в лицо водителю. Они понесли последствия за то, что они сделали. Что они сделали с тобой, — добавляет Тобиас, подробно описывая, как мои первобытные инстинкты взяли верх и как ему пришлось оттаскивать меня от этого ублюдка. Разминая костяшки пальцев с засохшей кровью на них, я все еще не чувствую боли, но знаю, что пожалею об этом утром.

Что ж, я не пожалею о том, что сделал, но я пожалею, что не обработал их раньше.

— Что вы, ребята, сделали? — Восклицает Иден, нахмурившись, когда я подхожу немного ближе к кровати, Ксавье обходит ее и встает с другой стороны.

— На самом деле это не имеет значения. Важно то, что ты собираешься сделать, чтобы отвязаться от моей матери, — бормочет Ксавье, и за его заявлением следует тишина, пока все смотрят на него. Как нам вообще на это реагировать? Это не ложь.

— А, ты имеешь в виду свою мать, для которой убить каждого Грейди так же просто, как сделать маникюр-педикюр?

— Для нее это тоже самое, — выдавливаю я, складывая руки на груди и пытаясь придумать способ защитить Иден от всего этого — от гнева Иланы, Найт-Крик, от всего этого.

— Кто-нибудь из вас хоть немного представляет, как тяжело хотеть защититься, только когда кто-то продолжает разрывать тебя на части, кусочек за кусочком, в то время как ответный удар, кажется, только приближает тебя к смерти? — Иден вздыхает. — На самом деле, знаете что? Ах, да. Это ничего не значит, верно?

— Сейчас это все не имеет значения. — Тобиас пытается отмахнуться от ее слов, но это только еще больше раздражает Иден.

— Такими темпами от меня ничего не останется! — Иден кричит. Очевидно, что она немного ошеломлена всем происходящим, и она крепче сжимает виски, когда Бетани, вальсируя, возвращается в комнату, несчастная Иден вся на взводе.

— Все, этого достаточно. Вы трое можете убираться, — приказывает Бетани, но никто из нас не двигается.

— Мы не уйдем, пока не разработаем план возвращения Иден в школу. Это, по крайней мере, на какое-то время удержит Илану на расстоянии, — возражаю я, свирепо глядя на сестру, пока она прожигает дыры у меня во лбу.

— Ты все еще можешь остаться здесь, — предлагает Тобиас, но Ксавье подходит ближе к кровати, качая головой в знак несогласия.

— Она не может.

— Черта с два она не может, — парирует Бетани. — Мне насрать на то, что скажет твоя мама. Илана Найт может отсосать мне за титьку, мне все равно. Иден может остаться здесь.

Все начинают говорить одновременно, и никто на самом деле не замечает, какое огорчение это причиняет Иден. Ее голубые глаза находят мои, и даже когда она ненавидит меня, я вижу в ее взгляде мольбу помочь ей.

— Заткнитесь нахуй! — кричу я, и в комнате воцаряется тишина, пока я наблюдаю за Иден, протягивая руку, чтобы она заговорила. Кажется, она вот-вот поблагодарит меня, но между нами проходит мгновение, и она слишком быстро вспоминает, что ненавидит нас.

— Я не могу здесь оставаться, Бетани.

— Нет, ты…

— Бетани, пожалуйста. Ты для меня самая удивительная, это невозможно выразить словами, но сегодня вечером я сбежала, потому что не могла смириться с тем фактом, что втягивала Коди во все это. Я знаю, ты можешь постоять за себя, как и Райан, но Коди…Я просто не могу, Бетани. — Меня застают врасплох непролитые слезы в глазах Иден, когда она пытается сохранять спокойствие, но что удивляет меня еще больше, так это то, что Бетани делает то же самое.

Решимость в голосе Иден, когда она говорит о желании защитить моего племянника, ошеломляет меня. Бетани это тоже ошеломляет, если судить по выражению ее лица.

— Ты же знаешь, что ты не… — пытается возразить Райан, но замолкает, когда Иден начинает качать головой. Я бросаю взгляд на парней, которые стоят и беспомощно наблюдают, как Иден делает свой собственный выбор.

— Ради моего душевного спокойствия, я не могу. Сегодня вечером я собираюсь вернуться в дом Фримонтов, а завтра буду в школе.

Восемь

Иден

Стоя на своем балконе в доме Фримонтов, с видом на знакомый пляж внизу, я закрываю глаза и слушаю шум волн, когда морской бриз обдувает мое лицо, запах соленой воды окружает меня, а солнце продолжает подниматься в небе.

Я никогда не думала, что вернусь в эту спальню, но я здесь с фальшивым видом, что подчиняюсь их воле, чтобы никто не попытался лишить меня жизни или, по крайней мере, напугать до смерти, столкнув с дороги. Если их целью было вселить в меня страх Божий, то они были чертовски близки к этому.

Мне пришлось сглотнуть желчь, когда прошлой ночью я открыла дверь, вошла в дом Фримонтов и обнаружила Арчи на диване. Он вскочил в ту же секунду, как увидел меня, его челюсть упала на пол, когда он увидел мое избитое и покрытое синяками лицо, но выражение моих глаз гарантировало, что он не сделает ни шага ко мне. Даже если я двигалась намного медленнее, чем обычно.

Его поникшие плечи, усталые глаза и беспомощное выражение лица сказали мне, что он опустошен и отчаянно хочет заговорить, но я уже достаточно натерпелась, и его желания не стояли на первом месте в моем списке