родительской власти, администрации, духовенству; приставание к женщинам, мазание ворот дегтем; избиение прохожих на улице, требование у них денег на водку с угрозами избить, истребление имущества, даже с поджогом, вырывание с корнем деревьев, цветов и овощей без использования их, мелкое воровство, растаскивание по бревнам срубов, приуготовленных для постройки, — и это еще не все, моя дорогая. Нет, это просто исключено. Это немыслимо. Я вам, милая моя, зачитал еще не весь перечень преступлений, совершаемых так называемыми беспризорниками, дворняжками, enfant vagabond, в нашей Российской империи. И вы, о боги, собираетесь взять одного из них в наш приличный гостеприимный дом? Нет, это исключено. — Все три подбородка Аристарха Венедиктовича подпрыгнули в такт его грозным словам. — Да ни один уважаемый клиент не придет в наш дом! Как вам такая дикость вообще в голову могла прийти? И где вы вообще выискали такое чучело? — Свистунов презрительно посмотрел в сторону притихшего Пичуги.

— Аристарх Венедиктович, вы же сами говорили, что нам нужен еще один помощник по хозяйству. Мне одной сложно за всем усмотреть, да и мужская сила нужна, — горячо оправдывалась Глаша.

— Мужская сила? У кого? У этого тощего цыпленка? Не смешите меня, моя милая. И я вам уже сказал, что нет — значит, нет. Это мое самое последнее слово. — Сыщик смешно надулся, распустил усы и стал похож на иллюстрацию репки из детской книжки.

Ваня Пичуга даже хрюкнул от смеха, но сразу прикрыл рот, напоровшись на суровый взгляд Прохора Лукьяныча.

— Аристарх Венедиктович, мальчик — сирота, а помогать убогим и попавшим в беду — наша главная задача. Я его отмою, накормлю, и вы не узнаете его, — принялась уговаривать Глафира.

— Накормлю? — гневно вскричал хозяин. — Из моих запасов? — Его усы теперь практически встали дыбом.

Глафира поняла, что про еду сейчас лучше ничего не говорить: голодный хозяин сейчас не мог ничего хорошего решить.

Но тут ситуацию спас Прохор:

— Уважаемый Аристарх Венедиктович, я вам рассказывал о фирменном рецепте голландского пирога с сыром, который передается в нашей семье из поколения в поколение? По легенде, мой прапрапрадедушка был вместе с царем Петром в Великом Посольстве, и именно там, за границей, его научили самому вкусному пирогу на свете. И готовится он буквально за минуточку, вы не успеете даже проголодаться.

— Уже успел, — в подтверждение этих слов желудок сыщика издал стон раненого кита.

— Пойдемте, mon ami, пойдемте на кухню, я вас сейчас угощу, — тоном дьявола-искусителя Прохор Золотой потащил Свистунова вниз по лестнице, напоследок подмигнув оробевшей Глафире и хихикающему Ваньке.

— Ну что, пошли мыться, — когда грузные шаги на лестнице затихли, сказала Глаша.

— Так толстяк же сказал, что мне нельзя тут остаться?! И какого лешего я вам сдался? — удивился мальчик.

— Во-первых, не толстяк, а Аристарх Венедиктович, во-вторых, в этом доме никаких неприличных выражений чтобы я не слышала, а в-третьих, ты важный свидетель. Тебя по всему городу будет тот мужик в темном плаще искать, а здесь он тебя никогда не найдет, — обстоятельно ответила девушка, доставая из шкафа пушистое полотенце.

— А зачем ему меня искать? — немного подумав, спросил Ваня.

— А ты угадай! Убить, конечно. Ты и Митя видели его лицо, знаете, что это он интересовался бумагами и пошел в ломбард. Что с Митькой случилось, ты знаешь. Этот человек чрезвычайно опасен и не остановится ни перед чем. Понятно?

Мальчик устало кивнул.

— Так я его и не видел почти, там темно было.

— Он этого точно не знает и не хочет рисковать. Так ты останешься у нас? Ваня снова кивнул.

— Только без фокусов. Никакого воровства, порчи имущества и безобразий, про которые Аристарх Венедиктович говорил. Кормить тебя буду хорошо, обижать не буду, будешь спать на чистой постельке, работы немного — мои поручения выполнять. Договорились? — Глаша улыбнулась ему сверкающей улыбкой.

— Угу, — буркнул тот. — А толстяк… то есть, как его… Венедиктыч точно меня не прогонит?

— Не прогонит, сейчас он пирога наестся, спать отправится, а потом мы ему тебя чистого и аккуратного покажем — он после обеда добрый, — рассмеялась девушка.

— А мыться обязательно? — спросил Ваня, скидывая с себя грязное тряпье.

— Обязательно, и вот еще — держи новую рубаху, твою уже носить точно нельзя.

Со страдальческим видом Ваня понуро поплелся мыться.

Новгородская область. Батецкий район. Наши дни

— Ну, и зачем ты к Апраксину ходила? — Рыжие веснушки на носу Стеши даже немного побледнели от волнения, она вцепилась в руку Майе и злобно зашипела на ухо: — О чем трепались? Почему без меня?

— Да так. Ничего такого, — тряхнула синей головой Виноградова.

— Ничего такого, — передразнила подругу Белинская. — Сначала ничего такого, а потом твое тело посреди палатки в крови валяется, хочешь как Люська?

Майя даже вздрогнула от недавних воспоминаний.

— Нет, не хочу, конечно. Да что ты пристала?! Поговорить нужно было с профессором! И все!

— О чем поговорить? Эх, чует мое сердце, подруга, что ты в расследование это вписалась! Тебя, небось, симпатичный следак Князев заставил! Я права?

Стефания уставилась в глаза Майе серьезно и выжидающе.

Майе было неудобно перед подругой, что она ничего не рассказала ей про второй свиток, но она пообещала Митьке, что об этом ни одна живая душа не узнает, ну, кроме профессора, конечно. Его ни следователь Митька, ни она сама, конечно же, не подозревали. Зачем профессору убивать Люську? Бред какой! Рыжую Стешу она тоже, само собой, не подозревала — но и рассказать ей всего не могла. Хотя раньше они делились друг с другом всеми подробностями и учебы, и личной жизни.

Майя тяжело вздохнула.

— Стеша, мне просто нужно было поговорить с Сергеем Юрьевичем, это… о… о нашей практике, о моей работе… о переводе с древнерусского одного текста… — хотя бы частично сказала правду Виноградова.

Белинская надулась:

— Не хочешь говорить — ну и не надо. Как будто я тебя первый день знаю. Только еще раз советую тебе, подруга, не лезь в это дело — без тебя полиция разберется.

— Стешка, я тебя очень люблю, — полезла с обнимашками Майя, — спасибо, что беспокоишься обо мне. Ну что, мир? Не обижайся, пожалуйста.

— Ладно, мир, — фыркнула носом Стефания. — Ну, пошли, еще успеваем, — потащила она за собой подругу.

— Куда успеваем? — на ходу спросила Майя.

— Успеваем в деревню, я тебя зачем искала — Авдюшин народ собрал за продуктами в Заполье идти, я нас тоже с тобой записала.

— А зачем?

— Чем здесь без дела киснуть, пойдем пройдемся — чем не экскурсия? Купим чего-нибудь вкусненького. А то я эту гречку уже видеть