Шрифт:
Закладка:
— Это хорошо. Вот учебу закончишь, а там и доктора какого-нибудь встретишь. По любви, а не просто так.
— Ага.
— Не спеши.
— Не спешу, не спешу. Ладно, мне пора бабуль.
Кладу трубку и крепко-крепко зажмуриваю глаза, дабы не расплакаться. На душе полный раздрай. Я совершенно точно не люблю Юсупова, но проблема в том, что я определенно к нему что-то чувствую. И хочу. Стыдно признаться самой себе, что хочется наконец-таки потрахаться. Да и не просто потрахаться, а именно с ним! И не потому что возраст и надо, дабы не прослыть белой вороной, а просто так. Да, черт возьми, хочется без любви!
Домой захожу подавленная, нервная и жуть какая неудовлетворенная жизнью. Две сожранные шоколадки ни на грамм не поднимают настроение. Заваливаюсь на кровать прямо в грязной одежде. Да, никогда я не была принцессой. И вряд ли ею уже стану.
Больше прогуливать вот так универ из-за того, что наши группы занимаются вместе — я не могу. Надо просто не обращать на него внимания. Не смотреть в его сторону и не вестись ни на одно его слово. И не просматривать соцсети!
Слышу, как вибрирует мобильник и нехотя, но все же беру трубку в руку.
Филипок 13:36
«Ты какие цветы любишь, Синичкина?»
Изыди!
13:37
«Гвоздики»
И все-таки я кретинка.
Филипок 13:37
«Я тебе засажу…засажу…засажу….всю поляну цветами, если только мне дашь…дашь…дашь…дашь….семена сих гвоздик»
13:38
«Пошел на йух. Не пиши мне больше»
Вот теперь я удовлетворена. Выключаю мобильник и откидываю его на кровать.
* * *
Просыпаюсь только в половину шестого. Да и то благодаря Даше. Быстро принимаю душ и, отодвинув на задний план все заботы, принимаюсь штудировать «Внутренние болезни». Секс-шоп — это, конечно, замечательно, но для терапевта знания резиновых членов не помогут. Очухиваюсь я только тогда, когда слышу звонок в дверь. Перевожу взгляд на часы — начало девятого. По непрекращающемуся звонку поняла, что это точно не Даша. Во-первых, для ее возвращения рано, во-вторых, дверь она открывает своим ключом. Здравый смысл говорит отчетливо сидеть на месте, но есть еще и жопа, которая активно ищет приключения. Ну кого я обманываю? Я ведь знаю кто там. И хочу, чтобы это был он. Докатилась, Синичкина. Фу! Даже неприятные воспоминания в виде «деревенщины» и «секонд-хенда» не останавливают меня от того, чтобы подойти к двери. Проворачиваю замок и, не задавая никаких дурацких вопросов, открываю дверь.
— А я надел самые дерьмовые кроссовки, чтобы барабанить в дверь ногой. Что-то ты быстро и без выпендрежа ее открыла. Чую подвох.
— Я пиццу ждала, а не тебя, — о, спасибо, мозг за то, что еще генерируешь дельные идеи.
— Супер, я как раз голоден, — как ни в чем не бывало бросает Юсупов, отводя из-за спины руку с охапкой белых гвоздик. И вот тут я окончательно поняла, что дверь я открыла зря.
Резко ее захлопываю, но нога Егора, вовремя подставленная в проем, не дает мне закрыть дверь до конца.
— Как знал, что кроссовки пригодятся, — с силой распахивает дверь и проходит в квартиру, оттеснив меня в сторону. — Так как пицца до нас не доедет, в ввиду того, что ее не заказывали, а мой растущий организм хочет есть, я согласен на яйца, — наклоняется к моему лицу. — Куриные. Жареные.
Скидываю с себя кроссовки и протягиваю Синичкиной букет. Та стоит как примороженная, рассматривая цветы. И только после того, как я реально тыкнул в нее этим самым букетом, она-таки соизволила взять его в руки. Долго его рассматривает, я же открыто пялюсь на ее распахнутый халат, под которым сегодня красуется такого же синего цвета сорочка. Это не сексуальный шелковый наряд, скорее хлопковый анти-секс, но Синичкиной идет. Из разряда — человек красит одежду. Перевожу взгляд на ее лицо и понимаю, что меня напрягает.
— Ты чего такая серьезная? Прям фу. Мне не нравится, — совершенно серьезно произношу я.
— А мне не нравится то, что между нами происходит.
— Нравится не нравится, скидывай трусы, моя красавица. Ой, ладно, не грузись, пока можешь оставить их на себе. Я есть хочу. Ты одна, кстати?
— Не одна.
— Точно, я забыл, с тобой всегда твоя придурь. А сожительница твоя здесь?
— Если ты про мою соседку Дашу, то ее здесь нет. Она на работе.
— Супер. Тогда кто здесь есть, если ты не одна?
— Тоша, Гоша и Ашот.
— Твои воображаемые друзья? — ляпаю первое, что приходит на ум.
— Нет, они очень даже реальные, — могу поклясться, что Лиля говорит совершенно серьезно. Да и такая как она вполне может дружить с Ашотом и еще хер знает с кем. Вот только никакие друзья совершенно не входили в мои планы.
— Честно говоря, из этого списка Ашот меня пугает даже без личного знакомства.
— Ты удивишься, но меня он тоже пугает. Он крупнее Гоши и Тоши, да и лапы у него такие прям…большие. Пойдем, познакомлю.
— Что-то мне не хочется.
— Ну мне тоже не хотелось, но пришлось. Пойдем, ссыкун.
— Что ты сейчас сказала?
— Пойдем, Егор, — подхватывает меня под руку и ведет за собой.
Снимаемая Синичкиной квартира — не хоромы, поэтому через несколько секунд мы оказываемся на кухне. Надо сказать — в пустой. Черт, я мог бы поклясться, что про друзей она не шутила.
— Знакомься, это Тоша, — тычет пальцем в потолок над холодильником. — А рядом с ним Гоша, — только спустя несколько секунд, присмотревшись тщательнее, до меня доходит, кого представляет мне эта бестолочь. — А вот это Ашот, — указывает взглядом на паука покрупнее около окна.
— Мда, полный писинус. Ты лечиться не пробовала?
— От чего?
— Кто дает имена паукам?!
— Я, — как ни в чем не бывало спокойно отвечает Лиля, доставая из ящика под раковиной трехлитровую банку. — Я живу уже с ними года четыре, чего б не дать им имена?
— У меня для тебя плохая новость. Такие пауки не живут четыре года. Максимум год.
— Да? Ну значит они меняются. Но мне проще их называть одинаково. К тому же, какой-то из них всегда крупнее, стало быть, Ашот.
— Ты убивать их не пробовала?
— Их нельзя убивать. Бабушка с детства строго-настрого запрещала. Примета плохая. Так и живем.
— Не конфликтуете?
— Был разочек. Мне Ашот в ухо залез, когда я спала. Да, — задумчиво произносит Синичкина. — Наверное, тогда после моих действий на смену ему и пришел новый…Ашот.
— Слушай, ты реально чокнутая.
