Шрифт:
Закладка:
Мы как раз сидели в кабинке «Лондонского глаза»[10] вместе с еще двумя десятками туристов, когда Джейми, повернувшись спиной к великолепному виду на Биг-Бен и здание Парламента, неожиданно обнял меня за плечи.
– Вот почему ты сейчас здесь? – спросил он.
Я неуверенно рассмеялась.
– Потому что мне хотелось увидеть панораму Лондона. И еще, наверное, потому что это считается романтичным.
Он покачал головой.
– Я не это имел в виду. Я хотел спросить, почему ты до сих пор одна? Почему до сих пор никто тебя не заметил, не нашел?
Я пожала плечами, старательно избегая его взгляда.
– Наверное, я просто не встретила подходящего человека. Звезды еще не сошлись, только и всего.
О своих чувствах к Марку я Джейми рассказывать не собиралась. Я знала, что так долго цепляться за любовь к человеку, который видел во мне лишь младшую сестру, было довольно глупо. То есть глупым это могло показаться со стороны, но для меня дело обстояло несколько иначе. Разве глупо мечтать о том, кого любишь, – мечтать вопреки всему, в том числе и здравому смыслу? И разве не ради любви человек готов пренебречь друзьями и привязанностями, не говоря уже об очаровательном садике с платаном?
Джейми нежно заправил мне за ухо выбившийся из прически локон.
– В таком случае я благодарен космосу, – сказал он, и когда он поцеловал меня, я ответила на поцелуй.
Расстояние между Или и Лондоном сделало наши отношения похожими на ухаживание, но лично меня это волновало и возбуждало. Мне нравилось готовить к приезду Джейми что-то особенное, нравилось изобретать новые способы подарить ему удовольствие в постели, нравилось разговаривать с ним и шутить. С Рози я почти не встречалась, поскольку либо была на работе, либо ездила к Джейми, либо принимала его у себя. Ричарда и Сильвию я в эти месяцы вообще не видела, не говоря уже о Марке и Грейс.
Но однажды, в один из понедельников в конце марта, когда после очередного совместного уик-энда в Или я приводила себя в порядок, чтобы успеть на один из ранних поездов в Лондон (в понедельник мне предстояло идти на работу в клинику), Джейми взял мою руку в свою и поднес к губам.
– Мне не хочется ждать еще две недели, пока ты снова приедешь, – сказала он. – Приезжай в следующие выходные.
Я нахмурилась.
– Но ведь в следующее воскресенье к тебе приедут дочери.
Он кивнул.
– Вот и познакомитесь!
Поскольку час был еще ранний, в спальне царил полумрак, но и в неверном свете мартовского утра я разглядела, как странно блестят его глаза. Похоже, то, о чем говорил Джейми, было для него важно, и я постаралась улыбнуться.
– Хорошо. Я постараюсь.
Невозможно передать, как страшно мне было, когда в следующую субботу я села на поезд в Или. Я знала, что Джейми любит свою работу. Я была почти уверена, что Джейми любит меня, но дочери были для него всем, поэтому было чрезвычайно важно, чтобы фрагменты головоломки, в которую превратились моя и его жизнь, сложились как надо. И вот сегодня мне предстояло войти то ли в святилище, то ли в комнату для допросов. Понравлюсь ли я его девочкам? Понравятся ли они мне? Что они подумают? Что скажут? На всякий случай я купила обеим кое-какие подарки – снежные шары с моделью Тауэра и Букингемского дворца (даже с крошечными гвардейцами в красных мундирах у входа), но все равно на душе у меня было неспокойно. Достаточно ли этого для того, чтобы между нами возникла симпатия? Что я буду делать, если подарки не помогут? Как быть, если с первого же взгляда мы проникнемся друг к другу отвращением? Ведь Джейми так их любит!
С другой стороны, почему бы мне их не полюбить, думала я. Ведь они – дочери Джейми, а Джейми мне нравится. Положа руку на сердце, я не могла сказать, что люблю его, но он мне нравился. Очень.
Когда поезд отошел от вокзала в Кембридже, чтобы преодолеть последний отрезок пути до Или, я отправилась в туалет, чтобы сполоснуть взмокшие от волнения руки, бросить взгляд на свое отражение в зеркале и попытаться задавить в себе странное ощущение, что моя жизнь вот-вот изменится коренным образом и навсегда. И мне это почти удалось. Как бы там ни было, я сумела убедить себя, что лишние переживания пользы не принесут.
Когда мой поезд подошел к станции Или, на перроне я увидела всех троих: Джейми и обеих девочек. Они ждали меня. Джейми держал дочерей за руки. Стоял теплый апрельский день, светило солнышко, и его лучи заливали всех троих ярким светом. Улыбки на их лицах помогли мне воспрянуть духом. Все будет хорошо, подумала я. Нет, даже лучше, чем хорошо. Все будет просто чудесно!
На вокзале Кингс-Кросс я купила билет в головной вагон, поэтому, сойдя с поезда в Или, оказалась довольно далеко от выхода со станции, возле которого стояли Джейми и девочки. На платформе, однако, почти не было пассажиров, и мы поспешили навстречу друг другу. Стараясь поскорее добраться до меня, девочки почти бежали, таща Джейми за собой. Выглядело это так потешно, что я рассмеялась. Право, стоило ли так беспокоиться!
– Привет! Вот и ты! – Джейми наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.
– Привет. – Я неожиданно смутилась и опустила голову, чтобы взглянуть на его дочерей. Та, что была помладше (я помнила, что ее зовут Оливия), приплясывала на месте, не выпуская при этом отцовской руки, словно не могла постоять и минутки спокойно. Волосы у нее были такими же, как у Джейми – светло-русыми и сильно вьющимися. Ее старшая сестра, Эмили, тоже улыбалась, но благодаря темным глазам и черным прямым волосам, которые она, вероятно, унаследовала от матери, выглядела более серьезной. В целом обе девочки оказались невероятно красивыми, и я почувствовала, как при взгляде на них у меня начинает посасывать под ложечкой.
– Вот эту егозу зовут Оливия! – представил Джейми дочь, приподняв ее руку.
– Но папа, я вовсе не коза! – возмутилась девочка.
– А это Эмили. Пожалуйста, не думай, будто они плохо воспитаны, весь этот энтузиазм от того, что они очень любят встречать гостей на вокзале. Обычно они ведут себя поспокойнее. К тому же сегодня такой чудесный день, и я хотел сводить их в парк
