– Прошу вас, дамы, – галантно распахивает перед нами дверь Зубробизон, и мы входим внутрь.

Название клуба напрочь стерлось из моей памяти. То ли «Вжих», то ли «Вжух», то ли «Еклмн». Мы пускаемся в пляс. Парни угощают нас выпивкой. В платье Беллы я кажусь себе настоящей красавицей, и не беда, что оно не в меру коротко, свободно болтается в районе груди и жмет в остальных местах.

За нами приударяют двое. Я окидываю их безразличным взглядом – напрасная трата времени. У меня есть парень. Он учится на юрфаке в Йеле. Мы вместе уже восемь месяцев. Я храню ему верность. Возможно, я выйду за него замуж, но загадывать пока рано.

Куда бы мы ни пришли, Белла кокетничает. Я – нет, и это вызывает в ней бурю негодования. Он дразнит меня «недотрогой» и «гордячкой» и сетует, что я не умею отрываться на полную катушку. Она права, хотя и не совсем. Подобные «отрывы» мне не по душе: они неестественны и ничуть меня не захватывают. Время от времени я пытаюсь играть по навязываемым мне правилам, но каждый раз понимаю, что в выигрыше остается лишь тот, кто плевать хотел на любые правила.

Один из мужчин отпускает какую-то шуточку. Все смеются. Я закатываю глаза.

– А ты такая милая, – язвит он.

С тех пор фраза эта прилипла ко мне как банный лист и стала излюбленной присказкой Беллы.

Я намазываю фасоль на ломтик хрустящего поджаренного хлебца. Хлебец обжигающе горяч, и чеснок с треском лопается у меня во рту.

– В субботу я познакомила Грега с Морган и Ариэль, и им он страшно понравился.

С Морган и Ариэль Белла подружилась около четырех лет назад в галерее, однако теперь они видятся со мной и Дэвидом намного чаще, чем с Беллой. Во-первых, мы всегда знаем, какой столик и где лучше заказать, а во-вторых, нас гораздо проще застать в Соединенных Штатах. Ариэль работает в частной инвестиционной компании. Морган – фотограф, снимает городские пейзажи. В прошлом году у нее вышел шикарно проиллюстрированный подарочный альбом с фотографиями под названием «Взгляд свысока». Публика пришла от него в дикий восторг.

– Неужели?

– Представь себе. Я так надеялась, что ты подобреешь к Грегу…

Я продолжаю молча жевать.

– Ты просто невыносима! Не ты ли вечно твердила, чтобы я взялась за ум и нашла себе достойного парня? Да ты мне весь мозг этим вынесла! И вот я его нашла. А ты… А тебе будто бы наплевать.

– Мне не наплевать, – бурчу я, изо всех сил пытаясь замять этот разговор.

– А по тебе не видно!

Белла раздражена, голос ее срывается, руки взлетают вверх-вниз, словно крылья. Я откидываюсь на спинку стула.

– Да, прости, – выдавливаю я из себя. – Я вижу, как он о тебе заботится, и мне это очень приятно. Я рада за вас обоих.

– Рада?

– Конечно. По всей видимости, он хороший парень.

– Хороший парень? – взрывается от ярости Белла. Не ее в том вина – я веду себя просто по-свински. – Да что за ахинею ты порешь, Данни? Я голову из-за него потеряла! Со мной никогда ничего подобного не случалось! Ну конечно, я каждый раз так говорю, и ты мне больше не веришь, но…

– Я тебе верю.

Упершись локтями в столешницу, Белла перегибается через стол и рассерженно шипит:

– Ау, Данни, что с тобой? Это я, твоя Белла. Ты можешь во всем мне признаться. Ты это знаешь. Почему он тебе неприятен?

Глаза мои увлажняются, и я быстро смаргиваю навернувшиеся слезы. Как странно. И что это на меня нашло? Обычно я никогда не плачу, но сидящая напротив Белла смотрит на меня с такой затаенной надеждой… Она так простодушна и так окрылена любовью, что у меня комок подступает к горлу. Чудовищная тайна снедает меня. В моей жизни произошло нечто необъяснимое и жуткое, но я не могу рассказать об этом Белле.

– Думаю, – бормочу я, – я просто не хочу тебя ни с кем делить. Звучит ужасно, но ты так долго принадлежала мне одной, что теперь я боюсь тебя потерять. От мысли, что ты любишь кого-то еще, я… я просто стервенею. Меня терзает ревность.

Белла довольно улыбается и усаживается на стул. Силы небесные, я все-таки выкрутилась. Слава богу, юридическая закалка не подвела. Белла клюнула. Уж в ревности-то она собаку съела. Она знает, как я выворачивалась наизнанку, лишь бы играть первую скрипку в ее оркестре и всегда, всегда быть рядом с ней, только с ней.

– Но у тебя же есть Дэвид, и мы из-за него не ругаемся, – робко возражает она.

– Верно, но с Дэвидом мы уже почти целый век вместе, а с Аароном все иначе.

Белла согласно кивает.

– Впрочем, ты права, – натужно хихикаю я. – Я веду себя глупо. Сплошная буря эмоций, неподвластных разуму.

Белла заливается смехом.

– Вот уж никогда не думала, что услышу от тебя такое! – Она наклоняется и крепко пожимает мою руку. – Данни, обещаю, ничего не изменится. А если что-то изменится, то только к лучшему. Мы станем чаще встречаться. Так часто, что тебя тошнить будет от одного моего вида.

– Да будет так. Ура! Выпьем же за то, чтобы от одного твоего вида мне становилось дурно.

Белла счастливо ухмыляется. Мы поднимаем бокалы и со звоном чокаемся.

– Значит, он тебе более-менее нравится. Надеюсь… – Белла бурно взмахивает руками. – И ты просто ревнуешь. Давай на этом и закончим. Согласна?

– Разумеется.

– И все-таки он такой… – голос Беллы срывается, глаза заволакиваются туманной дымкой. – Такой… Не подберу слов. Мне кажется, это то самое, настоящее, понимаешь? О котором все только мечтают.

– Белла. Это же прекрасно.

– Ну а у тебя что новенького?

Я набираю полную грудь воздуха и выпаливаю:

– Мы с Дэвидом обручились.

– Данни, – Белла тянется к стакану с водой, – эта новость пахнет нафталином.

– Четырехлетней давности.

– Именно.

– Но на этот раз мы и вправду решили пожениться. Серьезно. В декабре.

Белла ахает. Кидает настороженный взгляд на мою руку, поднимает на меня широко распахнутые глаза.

– Да чтоб мне провалиться! Серьезно?

– Серьезнее не бывает. Сколько можно тянуть резину. Ну да, мы оба чертовски заняты и всегда найдем отговорку, чтобы не идти под венец, но я вдруг поняла, что нам все-таки следует поторопиться.

Белла резко поворачивается к проходящему мимо официанту.

– Бутылку шампанского через десять минут!

Официант убегает.

– Дэвид давно уже просит меня назначить день свадьбы.

– Вот-вот, – соглашается Белла, – но ты все время говоришь ему «нет».

– Не то чтобы я говорю «нет», – оправдываюсь я. – Просто я не говорю «да».