— Но...

— Что я хочу знать, — объяснил Страйк, — так это — кто звонил ей тем утром, до нашего приезда. Полиция спрашивала тебя о номере мобильного телефона, который не узнал ее муж?

— Да, — уныло ответила Робин. — Это мог быть кто угодно. Ошиблись номером.

— Мог быть, только вот она перезвонила после нашего отъезда.

— Оу, — произнесла Робин. — Этого они мне не сказали.

— Они и мне не сказали. Я прочитал это в перевернутых вверх ногами записях парня, который допрашивал меня. Рини кто-то позвонил вскоре после того, как я с ним разговаривал, и он начал запасаться снотворным. Я не проверял, употреблял ли он его до нашей встречи, но похоже, что церковь предупреждает людей о том, что мы вынюхиваем о них, и хочет знать, много ли те нам рассказали.

— Это означает, что церковь знала, что мы собираемся к Шерри в тот день.

— Они могли видеть, что она вернулась из отпуска на ее странице в Фейсбуке, и хотели предупредить ее, чтобы она согласилась пообщаться с нами, когда мы придем. У меня было ощущение, что, когда мы представились, она не очень-то удивилась, увидев нас. Запаниковала — да. Но не была особо удивлена.

Робин ничего не ответила. Страйк наблюдал, как она делает еще один глоток кофе. Ее волосы были собраны в хвост. Они давно отросли после той дорогой стрижки, которую она сделала перед визитом в храм на Руперт-корт, но ей еще не пришло в голову посетить парикмахера.

— Чем хочешь заняться? — спросил Страйк, глядя на нее.

— О чем ты? — сказала она.

— Тебе не требуется еще пара выходных?

— Нет, — ответила Робин. Меньше всего ей нужно было еще больше свободного времени на то, чтобы терзаться чувством вины из-за Кэрри и переживаниями по поводу обвинений в жестоком обращении с детьми.

— Хочешь обсудить дело?

— Да, конечно.

— Есть что-нибудь о детях Уолтера Фёрнсби и Мэрион Хаксли?

— Не очень много, — ответила Робин, заставляя себя сосредоточиться. — Я разговаривала со старшей дочерью Мэрион, и, в общем, это точно не Мэрион вернулась на ферму после долгих лет отсутствия. Пока был жив ее муж, она практически не покидала Барнсли. После исчезновения Мэрион семья проверила ее рабочий компьютер, и выяснилось, что она безостановочно смотрела видеоролики Уэйса. Они считают, что она, должно быть, сходила на встречу. Теперь они получают от Мэрион письма, написанные совершенно не в ее стиле, в которых она сообщает, что хочет продать бизнес и отдать всю выручку ВГЦ.

— А Уолтер?

— Мне удалось связаться только с его сыном Руфусом. Он работает в Институте городского строительства. Как только я упомянула Уолтера, он бросил трубку.

— Может быть, он получал такие же письма в духе «продайте все, я хочу пожертвовать выручку церкви», как и дочь Мэрион?

— Может быть.

— Я тоже кое-что нашел вчера вечером, после того как Хэмпстед- Хит уехал домой.

Страйк достал телефон, набрал пару слов и передал его Робин, которая обнаружила, что смотрит на фотографию высокого мужчины с вытянутой челюстью и седыми с блеском волосами, который был изображен произносящим на сцене речь, широко раскинув руки. Робин не сразу поняла, почему ей показывают эту фотографию, пока не увидела надпись: «Джо Джексон из ВГЦ, выступление на конференции по изменению климата, 2015 год».

— О, — сказала она. — Джо с полароидов?

— Вполне может быть. Он сейчас работает в филиале ВГЦ в Сан-Франциско. Возраст подходящий. Может быть, сейчас он не очень похож на человека, у которого есть татуировка в виде черепа, но многие люди делали татуировки в молодости по ошибке, о чем впоследствии жалели. Мой школьный товарищ в Корнуолле вытатуировал на шее имя своей первой девушки. Она бросила его, как только увидела это.

Робин не улыбнулась. Вместо этого она тихо произнесла, глядя на вывеску клуба Ронни Скотта:

— У меня такое ощущение, что мы пошли против чего-то, с чем не в силах бороться. У них все шито-крыто, и это гениально, правда. Неудивительно, что люди либо совершают самоубийства, либо держат рот на замке, когда уходят из церкви. Они либо занимались сексом с несовершеннолетними, либо участвовали в насилии, либо видели, как кто-то умирает в муках. Люди, которые остаются на ферме, либо слишком напуганы или сломлены, чтобы думать о побеге, либо они, как Бекка и он, — она указала жестом на телефон Страйка, — истинные верующие. Они оправдывают насилие, даже если сами страдают от него. Готова поспорить, что если мы придем к Джо Джексону и спросим, заставляли ли его когда-нибудь надевать маску свиньи и насиловать человека с низким IQ, он будет отрицать это, и не столько потому, что испугался. Должно быть, он занял довольно высокое положение в иерархии церкви, если выступает с речами на таких мероприятиях. Он отключил часть мозга. Бекка на этой записи... она знала, что лжет, и даже глазом не моргнула. Для нее это все оправдано, необходимо. В ее воображении она — героиня, помогающая всему миру встать на Путь Лотоса.

— Значит, мы сдаемся, да? — сказал Страйк. — Позволим Уиллу Эденсору сгнить там?

— Я не говорила этого, но...

Зазвонил мобильный Страйка.

— Привет, Пат, что такое?

Робин услышала скрипучий голос Пат, но не смогла разобрать слов.

— Окей, мы направляемся прямиком в офис. Пять минут.

Страйк повесил трубку со странным выражением на лице.

— Что ж, я рад, что ты не хочешь позволить Уиллу Эденсору сгнить там, — сказал он Робин.

— Почему?

— Потому что, — ответил Страйк, — он только что нарисовался в нашем офисе.

103

По названию гексаграммы — это недоразвитость, непросвещенность. Ручей, который вытекает у подножия горы или встречает на своем пути гору, не может двигаться прямо дальше.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Робин вошла в офис первой, Страйк сразу за ней. Уилл Эденсор сидел на диване у письменного стола Пат, одетый в синий спортивный костюм, который был не только грязным, но и порванным на коленях. Он выглядел более худым, чем в последний раз, когда его видела Робин, хотя, возможно, с тех пор она просто уже привыкла видеть полноценно питающихся людей. У ног Уилла стоял старый пластиковый пакет, в котором, по-видимому, находился какой-то объемный твердый предмет, а у него на коленях сидела маленькая Цинь, которая тоже была одета в синий спортивный костюм и ела шоколадное печенье с