прощают, то не смотрят в сторону.

— А куда смотрят?

— В глаза друг другу.

— Всё хватит, никаких больше глаз. Они очень дорого мне обходятся.

— Ну, прости меня, я была идиоткой. Меня расстрелять надо за это.

— Выпороть тебя надо как следует.

— А хочешь, ударь меня.

— Не хочу.

— Хорошо, тогда просто поверь мне, что я действительно раскаиваюсь — Она посмотрела на меня. Я увидел слёзы в её глазах.

— Хорошо. Я не сержусь. Забудем.

— А знаешь, к нам в класс пришёл новый мальчик. Он очень похож на тебя. И он мне очень нравиться. Я хочу вас познакомить.

— Зачем?

— Мне интересно твоё мнение.

— Ладно. Приходите завтра в семь.

— Спасибо. Мы придём.

— Она ушла, а я подумал, что как бы там ни было, но благодаря Лолите, я избавился от многих своих иллюзий. Она просто взяла, и перевернула всю мою жизнь. И думаю, я должен быть благодарен ей за это.

Двое на плоту

Океан.

Плот.

Идиот.

Боксёр

В конце к ним присоединяются, жена боксёра, стриптизёр, и пара санитаров.

Плот посреди океана. На нём двое.

Боксёр. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Кругом одна вода.

Идиот. Мир это 70 процентов воды, и тридцать процентов суши.

Боксёр. Знать бы ещё, где эти тридцать процентов суши?

Идиот. Нигде. Есть только вода и плот.

Боксёр. И два идиота, на нём.

Идиот. Ну, зачем же так драматизировать? Не два, а один.

Боксёр. Сам ты идиот.

Идиот. Я и имел в виду себя.

Боксёр. Хоть одна здравая мысль.

Идиот. Благодарю, вас Сэр. Ведь иначе и быть не могло, потому, что только идиот, мог оказаться с вами на одном плоту, посреди океана.

Боксёр. Заткнись! Ненавижу таких, как ты.

Идиот. Вы знаете, в данной ситуации это не то чувство которое стоит питать, к ближнему своему.

Боксёр. Пошёл ты к чёрту. Если б не ты, я бы сейчас сидел в шезлонге, пил холодный коктейль, а не болтался бы с тобой посреди океана, умирая от жары и жажды.

Идиот. Это не я, это течение. Кто знал, что оно действительно существует.

Боксёр. Об этом не трудно было догадаться, или хотя бы открыть учебник географии. Любой школьник знает, что существуют течения уносящие плот от берега в открытое море.

Идиот. Если б мы знали об этом раньше.

Боксёр. Только не надо обобщать, я с отличием окончил университет.

Идиот. Однако это не помешало вам залезть на плот.

Боксёр. Никогда не прощу себе этого поступка.

Идиот. Теперь уже поздно, поезд ушёл.

Боксёр. Чёрт бы, тебя побрал, с твоим плотом.

Идиот. Почему вы не спрыгнули, когда нас понесло в море?

Боксёр. Боялся напороться на рифы.

Идиот. До рифов там было далеко.

Боксёр. Не спрыгнул и всё! Тебе какое дело?

Идиот. Ни какого. Так просто.

Боксёр. Сам-то чего не спрыгнул?

Идиот. Капитан покидает судно последним.

Боксёр. Идиот.

Идиот. Да сэр!

Боксёр. Прекрати меня так называть.

Идиот. Как скажите сэр. — Молчат. Всматриваясь в синеву. — Слушайте, а зачем вы это сделали?

Боксёр. Что сделал?

Идиот. Залезли на мой плот?

Боксёр. Если б я ещё знал, зачем?!

Идиот. Удивительно, иногда, мы совершаем странные поступки.

Боксёр. Иррациональные.

Идиот. Какие?

Боксёр. Иррациональные. Поступки, не поддающиеся рациональному осмыслению.

Идиот. Как вы хорошо это сказали.

Боксёр. Окончил Магистратуру с отличием. Имею разряд по боксу, отличную работу, большой дом, две машины, и Риту. А болтаюсь на плоту посреди океана, с каким то…

Идиот. Договаривайте, я не обижаюсь.

Боксёр. Даже эта функция отсутствует на этом элементарном механизме.

Идиот. Я, конечно, не окончил университет, но могу вам сказать, что глупо обижаться на человека, с которым приходиться делить один плот, посреди океана. К тому же я вижу, что вы слегка расстроены, и я могу понять это.

Боксёр. Можешь понять? Что ты можешь понять?! Что я слегка расстроен?! Да я взбешён как стадо озверевших бизонов.

Идиот. Посмотрите вокруг.

Боксёр. Что?!

Идиот. Посмотрите, какой большой мир. У него нет ни конца, ни начала. А мы словно песчинки, которые занесло неведомо куда. Вы чувствуете это величие вокруг себя.

Боксёр. Величие? Я чувствую панику, когда смотрю вокруг.

Идиот. Знаете, последние несколько лет я провёл под простынёй.

Боксёр. То есть?

Идиот. Я просыпался, садился, и натягивал на себя простыню.

Боксёр. Зачем?

Идиот. Видите ли. Когда вы просыпаетесь, вы остаётесь один на один, с реальностью. А это страшно. Только не смейтесь, меня пугало это так, что мне ничего не оставалось, как накрываться простынёй, и не вылезать, из-под неё, пока, не наступит ночь, и я снова не усну. Во сне, знаете, всё как то естественнее, и если даже, что то случается, ты просто просыпаешься и всё. А с действительностью всё гораздо сложнее. Никогда не знаешь, что тебя ждёт, и чем это может закончиться.

Боксёр. Но нельзя же вечно сидеть под простынёй?!

Идиот. Да, именно это и говорил мне мой врач. Он приходил ком-не, и подолгу разговаривал со мной. Наша сущность — говорил он — заключена в скорлупу. Мы находимся в яйце, до тех пор, пока не созреем для дальнейшей жизни. И вот когда мы созреваем, скорлупа лопается, впуская нас в мир. Мир пугает нас, но мы всё равно входим в него. Ваша простыня — говорил он — И есть та скорлупа, которая должна треснуть, и впустить вас в мир. Просто вы ещё не созрели.

Боксёр. Созрели?

Идиот. Да.

Боксёр. Это, что, как финики?

Идиот. Почти. Это образ.

Боксёр. Понятно.

Идиот. Собственно — говорил он — Весь этот мир, и есть одно большое яйцо, в котором мы созреваем. Только каждый в своё время. Ведь даже яблоки на одном дереве не зреют одновременно.

Боксёр. И что?

Идиот. То, что мой страх естественен. И когда мне впервые стало тесно в моей скорлупе. Я подумал, что если пришла пора появиться на свет, то лучше это сделать, там, где много воды, так как вода естественный спутник каждого новорождённого. Тогда я попросил доктора помочь мне. Соорудить небольшой плот. И привязать его к причалу, а сам стал готовиться к своему рождению. Я делал это, когда рядом не было никого. Я прислушивался к себе, к окружающему, пока однажды на рассвете, не сдёрнул с себя простыню, и не шагнул в неизвестность. Вы смеётесь, я понимаю вас, мне бы тоже было смешно на вашем месте. Но вы только представьте, как мне было страшно. Я боялся всего, и тишины спящего