Зорика положила обе руки на оболочку. Вибрации отдавались в ней эхом, подсказывая, что времени осталось немного.

— Это не просто бомба, — крикнула Тиннстра. — Рааку… он сказал, что ее яды будут убивать всех, к кому они прикоснутся, на протяжении многих поколений.

— Побереги силы, Тинн, — сказала Зорика. Она посылала импульсы света в сферу, пытаясь замедлить движение жидкости, разрушить то, что создал Рааку. — Если Рааку был великим созидателем, то я — великая разрушительница, — прошептала она.

Но жидкость не хотела останавливаться. Она ускользала от Зорики, когда та пыталась загнать ее в угол. Она отталкивала импульсы, когда Зорика попыталась ее остановить.

Аасгод, пошатываясь, подошел к Зорике:

— Могу ли... могу ли я помочь?

— Я не знаю, — ответила она, чувствуя, как пот стекает с ее лба. — Я замедляю жидкость, но она сопротивляется всем моим попыткам. Она ведет себя, как живая.

— Ты можешь ее остановить?

Зорика направила больше света на сферу, пытаясь вытянуть из нее тепло, остудить ее ярость, но она знала правду.

— Нет.

— Можем ли мы как-нибудь ее уничтожить?

— Если мы разобьем оболочку, она взорвется.

— А как насчет того, чтобы похоронить сферу? Обрушить на нее дворец?

— Не думаю, что это ее остановит.

Аасгод перевел дыхание:

— Твои щиты?

— Нет.

— Тогда все кончено. Мы проиграли.

— Нет. — Зорика не сдавалась. Должен был быть какой-то выход. Она должна избавиться от бомбы.

Она подняла глаза. Конечно. Небо.

— Скажи Тиннстре, что я ее люблю, — прошептала она. — И будь осторожен.

— Что ты...

Зорика обернула сферу щитом, взлетела, пробила потолок, пролетела еще три этажа, а затем сквозь крышу — в голубое небо.

Она полетела вверх, еще выше. На одну, две, три, четыре мили. Выше, чем когда-либо летала. Она посмотрела вниз и увидела под собой зеленый ковер, Айсаир был не более чем коричневой точкой.

Было ли это достаточно высоко? Холод пробежал по ее коже и заморозил кровь. Она судорожно хватала ртом воздух, но не находила его.

Сфера задрожала, словно осознавая, что Зорика задумала, словно отчаянно пыталась освободиться, пыталась уничтожить мир. По ее поверхности пошли трещины. Крошечные линии устремились навстречу друг другу и распространились по всей оболочке.

Зорика продолжала лететь, не отрывая глаз от неба, пока не остались одни звезды.

— Осо, — выдохнула она из последних сил.

Толкать.

Сфера полетела дальше, жидкость, вышедшая из-под контроля Зорики, кружилась, кружилась все быстрее, светясь красным, из множества трещин лился свет. Высоко в небе. Вдали от тех, кому это могло причинить вред.

Зорика это сделала.

Она уже вернулась на землю, когда сфера взорвалась.

113

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра была абсолютно уверена, что умирает. Каждый вдох отдавался острой болью в груди, и ей приходилось кашлять кровью, чтобы не задохнуться. Ее рука и нога были сломаны. Как и позвоночник, скорее всего.

Впрочем, оно того стоило. Они сделали то, что задумали. Пусть Рааку объяснит своему отцу в Великой Тьме, как он проиграл Секановари.

Тиннстра закрыла здоровый глаз и увидела, как свет Зорики наполняет ее сознание, когда ее дочь снова прилетела в Айсаир. Во имя всех Богов, она была так прекрасна. Она ни разу не сдалась и не убежала, какой бы тяжкий груз ни лежал на ее плечах. Как далеко она ушла от той испуганной маленькой девочки, прятавшейся за спиной у Аасгода в подвале. Тиннстра не могла бы гордиться ею больше и любить ее больше.

Она только надеялась, что проживет достаточно долго, чтобы сказать об этом Зорике.

Снаружи армия скандировала имя Зорики, радуясь победе. Скоро вся страна — весь мир — присоединится к празднованию.

— Тиннстра! — позвал Раласис. — Останься со мной.

Открыв глаз, она увидела склонившегося над ней мейгорца, на его лице был страх:

— Я... никуда не уйду.

— Я имею в виду, не умирай.

— Не думаю… что у меня есть... какой-нибудь выбор насчет… это. — Тиннстра снова закашлялась кровью.

— Ты никогда не делала того, чего от тебя ожидали, так что не начинай сейчас, черт возьми.

— Почему… почему тебя это волнует?

— Мне всегда было не все равно, якорь мне в глотку.

— Я думала… для тебя я… просто еще одна девушка... в порту.

Раласис наклонился ближе, и она увидела слезы в его глазах:

— Ты никогда не была такой.

— Ха. — Тиннстра попытался вдохнуть, но вместо этого закашлялась кровью, после чего по телу разлетелись осколки боли. — Блядь.

— Держись, — прошептал Раласис, но Тиннстра была слишком уставшей, чтобы слушать. Она закрыла глаза и позволила свету Зорики отвлечь ее от боли. Здесь было легко затеряться, чувствовать себя в безопасности.

Странно думать, что когда-то это причиняло ей боль, что она бежала от света Зорики, как убегала от всего остального.

Странно думать, что она так боялась смерти.

Сейчас умереть казалось правильным.

То, что должно быть.

Затеряться в свете.

Нет никакой Великой Тьмы.

Только свет.

Они победили.

— Тинн? — До нее донесся голос Зорики.

Ее прекрасная девочка. Ее любовь.

Приятно слышать ее голос в конце.

Слышать любовь.

Чувствовать любовь.

Это все, чего я хочу.

Все, что мне нужно.

114

Зорика

Айсаир

— Не умирай у меня на глазах. — Зорика склонилась над телом своей матери, посылая через нее импульсы света, делая все возможное, чтобы сохранить ей жизнь, пока она лечила раны Тиннстры.

Но это был не просто случай сращивания сломанной руки или заживления каких-то царапин и порезов. У Тиннстры было множество травм, большинство из которых сами по себе привели бы к летальному исходу: перелом черепа; опухоль головного мозга; раздробленный шейный позвонок; раздробленная трахея; сломанные ребра — два ребра пробили правое легкое; разрыв селезенки; раздробленная рука; разорванные сухожилия; вывих локтя; перелом нижней части позвоночника: перелом таза; раздробленное бедро. И так далее.

Майза и Анама научили ее анатомии, когда она была маленькой, чтобы она могла залечивать раны и быть лучшей убийцей.

Она смутно осознавала, что в тронный зал входят другие люди — ее армия, — но Аасгод удержал их и приказал найти оставшиеся Черепа и Избранных. Тиннстра сказала бы, чтобы она перестала тратить время на попытки исцеления и занялась бы делом.

Но Тиннстра никогда не отказывалась от нее,