племянницы и моего слуги, то поверьте я найду для этого средства сам. Я запомнил имя. Дюроны. В любой момент как представитель Судебной палаты я могу инициировать арест и дознание по этому делу. И я думаю Эстеро и Арика Дюрон очень огорчаться, когда узнают какой состав преступления инкриминируется их сыновьям, за которыми станут охотиться по всему Агрону. Я надеюсь вы понимаете всё что я сказал. И особенно всё что я не сказал. И надеюсь вы всё это донесете до Дюронов как можно более доходчивее. Но вообще, дорогой капитан, я был бы вам очень признателен, если бы мне больше не пришлось слышать это имя и даже вспоминать о нём.

Эркхарт поднялся со стула и взял свою шляпу.

— Я прекрасно вас понял, господин судья. Не сомневайтесь, я обо всём позабочусь.

75

Всё-таки Астара вполне могла существовать, размышляла Элен, оттирая речным песком металл миски. Скорее всего это часть звездных переселенцев, которые сумели сохранить знания космической эры землян. Их серебряная одежда — штатные термофолиевые комбинезоны из стандартной экипировки команды кораблей долгосрочных рейсов; их металлические «чудовища» — конечно роботы; способность общаться на расстоянии — обычная радиосвязь; способность летать — обычные индивидуальные комплексы многосопловой реактивной тяги, так называемые «ранцы супермена», или даже гравиборды или магнитные левитаторы, вот только она точно не помнила существовали ли они уже во времена звездных переселенцев или их еще не изобрели. И даже зачем они похищают детей понятно, чтобы не дать угаснуть своему сообществу. Не понятно только почему они не откроются всему этому миру и не поделятся с ним своими знаниями. Возможно они вышли на связь со Звездным Содружеством и им запретили. Или может быть Астара — это база Службы Внешней Разведки. Но насколько Элен знала от Александры Уэйлер, они так не работали. На планеты подобные Каунаме СВР отправляла внедренных агентов, для беспристрастного наблюдения и в очень редких случаях внесения некоторых корректировок в процессы исторического развития. В глубине души Элен иногда подумывала, что когда-нибудь тоже станет полевым агентом СВР, эта работа представлялась ей не менее заманчивой чем в группе Первого контакта.

Закончив с посудой, она отошла от воды и уселась на камни. Было тепло и тихо. Только речушка негромко бурлила и шипела, перекатываясь по неровностям дна. На противоположном, восточном, берегу, в паре метров от воды начинался лес. Стройные прямые деревья стояли довольно далеко друг от друга. Ветви с багровыми листьями, в виде длинных узких полосок начинали отходить от ствола только где-то на высоте 5–7 метров, подлесок как таковой отсутствовал, и потому лес выглядел скорее аккуратным парком, просматривавшимся далеко вглубь. Землю покрывал какой-то светло-зеленый мох с пятнами голубого и бирюзового. Кое-где поднимались похожие на лиру растения, которые испускали серебристую пыльцу. Девочка вспомнила, что видела нечто подобное перед тем как они с Китом встретили Талгаро. Это было красиво. Красные косые лучи Яны отражались от хрустальных вод речушки, расцвечивали лес созерцательными закатными оттенками и сверкали на пыльце рубиновыми искорками.

Элен улыбалась. Всё-таки Каунама хорошая планета, подумала она. Девочка подняла теплый округлый камешек с белыми и зелеными полосками и некоторое время разглядывала его. А все галечные камешки на всех планетах совершенно одинаковые, решила она. И бросила его в воду. Раздался всплеск. Элен понравилась и она кинула еще один, и еще.

Сколько же дней прошло с того момента как они с Китом покинули полицейский корабль и впервые ступили на поверхность Каунамы? Пять или шесть местных суток. А казалось что просто бездна времени, годы. Казалось что Макора, электронные дома, электромобили и космические лайнеры остались в каком-то невообразимо далеком прошлом. Почти сказочном. В ярком завораживающем сне. Но всё же сне.

Элен кинула ещё один камень и когда он исчез под водой, ей пришло на ум, что вообще неплохо было бы и помыться. Она никогда особенно не любила это занятие, справедливо полагая, что по-настоящему мыться нужно, когда в чем-то испачкаешься. А если ты просто ходишь и единственное, что к тебе прикасается это воздух, то никакого смысла в мытье нет. Папа иногда называл её «замарахой», но всё же особенно не настаивал на соблюдении гигиены и не часто следил за этим. Другое дело Кит. Тот постоянно донимал её нудными напоминаниями о принятии душа, чистке зубов и мытье рук. Он докучал ей голограммами о микробах и бактериях, а также скорбным тоном объявлял, что это крайне дурной тон когда от маленькой леди пахнет. Элен сердито отвечала, что ничем от неё не пахнет, а если он такой чувствительный, то пусть снижает уровень восприятия своих обонятельных рецепторов в её присутствии. Но Кит не отступал и терпеливо повествовал об отшелушивающихся микрочастицах кожи, о сальных и потовых железах, о прочих выделениях человеческого тела, о невидимой пыли присутствующей повсюду, о болезнетворных микроорганизмах и прочее. Элен демонстративно уходила в другую комнату. Пёс шёл за ней. Она запирала за собой дверь. Кит использовал радиосвязь, передавая свою нудную лекцию в микронаушник прикрепленный к её барабанной перепонке. Элен отключала его. Кит сканировал помещение, находил акустические бреши и передавал направленные звуковые волны внутрь. Тогда Элен возвращалась к собаке и начинала с ней бороться. Она пихала, толкала Кита, пыталась свалить его с ног, заломить ему лапу, захватывала его шею, изо всех сил стараясь завалить его на бок, цеплялась за его уши, тянула за хвост. Кит очень аккуратно и осторожно сопротивлялся. Элен пыхтела, сопела, краснела, задыхалась, прилагая все свои силы, чтобы одолеть нудного лектора. У них считалось это своего рода физической зарядкой для неё и в принципе всеми поощрялось. Но Элен любила это занятие главным образом потому что можно было дать безнаказанный выход своему накопившемуся раздражению по любому в общем-то поводу, но в том числе и за все эти надоедливые нравоучения. Ну и к тому же во время борьбы Кит обычно умолкал. А еще Элен знала, что в конце концов она победит и огромная металлическая собака будет повалена набок, открывая взору своё светлое брюхо. Впрочем, это случалось не всегда, иногда Кит стоял как памятник или просто отметал её в сторону. Она бросалась на него снова и снова, но робот без усилий отбрасывал все её атаки. Обычно это случалось, когда он был чем-то обижен. Но вот что касается мытья, то тут даже борьба не всегда помогала. Порой пёс не замолкал даже во время сражения. «Каждодневное принятие душа есть физиологическая и даже нравственная