не знал вашего имени. Слышал, что кто-то ускользнул из дома на берегу и объявился у нас. Новости здесь распространяются в мгновение ока. Этот центр — настоящая фабрика слухов. Значимых событий здесь раз-два и обчелся, и уж если в кои-то веки что-то случится, не сомневайтесь, что происшествие обсосут до мельчайших подробностей. Да, между прочим, — добавил он, помолчав, — меня зовут Хорас Саттон. Я палеонтолог. Можете вы представить себе местечко, более подходящее для палеонтолога?

— Нет, не могу, — ответил Латимер искренно.

— Прошу вас, располагайтесь на скамейке рядом со мной, — пригласил Саттон. — По-видимому, у вас сию минуту нет каких-либо неотложных дел?

— Нет. Никаких дел вообще.

— Превосходно. Можем посидеть немного или пройтись, что вам больше нравится. А как солнце уйдет под палубу, если я к тому времени не разочарую вас до отвращения, попробуем надраться вдвоем, с чувством, толком и расстановкой…

Волосы у Саттона были прошиты проседью, лицо набрякло морщинами, но в нем ощущалась какая-то моложавость, заставляющая забыть и о седине, и о морщинах. Латимер уселся, и Саттон спросил:

— Ну и как вам здесь нравится? Ей-же-ей, славное местечко. Высокая ограда, как нетрудно догадаться, под напряжением, а внутренний малый заборчик оберегает дурачков, как мы с вами, от удара током. Хотя, по правде сказать, иной раз бываешь рад-радешенек, что вокруг ограда. Когда какой-нибудь хищник, а то и парочка учуют, что здесь гуляет мясо, и надумают нами полакомиться, только и спасение, что за забором.

— И часто они сюда наведываются? Я имею в виду, хищники.

— Теперь уже не так часто, как когда-то. Несколько уроков, и память о том, чего лучше бы остерегаться, закрепляется даже в зачаточных мозгах рептилий.

— И вы, палеонтолог, изучаете здесь свой предмет, так сказать, в натуре?

— Вот уже десять лет или, может быть, чуть-чуть меньше. Поначалу это было странно, да и до сих пор временами накатывает ощущение нереальности. Понимаете, палеонтологи обычно имеют дело с костями, окаменевшими отпечатками и другими свидетельствами, которые то и дело приводят вас в бешенство: они рассказывают вам почти все, что хочется узнать, и все-таки не до конца. А здесь проблема иного рода. С точки зрения первичного мира большинство рептилий, включая динозавров, вымерли шестьдесят три миллиона лет назад. Но здесь-то они не вымирали! В результате вы видите их не такими, как миллионы лет назад, а какими они стали после дополнительных миллионолетий эволюционного развития. Отдельные прежние виды исчезли, другие изменились настолько, что вы с трудом угадываете их происхождение. Появились и совершенно новые, небывалые формы.

— Вы говорите о них так увлеченно! — заметил Латимер. — При других обстоятельствах вы, наверное, написали бы книгу.

— Но я и пишу книгу! — воскликнул Саттон. — Корплю над ней не покладая рук. Здесь есть один хороший рисовальщик, он делает для меня схемы и графики, а кроме того, в моем распоряжении есть фотоснимки.

— Но к чему все это? Кто напечатает вашу книгу? И когда? Гейл утверждал, что отсюда нет возврата, что обратно в первичный мир никто больше не попадет.

— Это правда, — спокойно ответил Саттон. — Мы разлучены с первичным миром. Я частенько думаю о нас как о древнеримском гарнизоне, несущем службу, скажем, на северных границах Британии или в диких степях Причерноморья и сознающем, что Рима нам больше не видать.

— Но ведь это значит, что ваша книга не будет опубликована. Нет, наверное, ее можно было бы переправить в первичный мир и напечатать там, однако такое издание не оставит камня на камне от секретности, окутывающей проект в целом.

— Простите, что вам известно о проекте в целом?

— Наверное, немногое. Всего-навсего его цель — заточать людей во времени. Нет, не во времени, а — как это? — в альтернативных мирах.

— Значит, о проекте как таковом вы ничего не знаете?

— Вероятно, нет, — согласился Латимер.

— Задача перемещения из первичного мира тех, кто потенциально опасен, — это лишь малая часть замысла. Уверен, если вы подумаете хорошенько, то увидите и многие другие возможности.

— На глубокие размышления у меня пока не было времени, — сказал Латимер. — Да вообще-то ни на что времени не было. Послушайте, вы намекаете, что эти миры можно эксплуатировать, разрабатывать их?

— Совершенно точно. Это же так очевидно и так логично. Ресурсы первичного мира почти исчерпаны. А здесь все лежит нетронутым. Разработка альтернативных миров не только откроет новые источники сырья, но и обеспечит занятость, новые земли для освоения, новое жизненное пространство. Во всяком случае, это куда более плодотворная идея, чем навязшие в зубах благоглупости о том, что миры для колонизации следует искать в космосе.

— Но к чему тогда вся эта канитель с использованием альтернативных миров для избавления от потенциальных врагов?

— Вы, по-видимому, очень неодобрительно относитесь к этой части проекта.

— Не уверен, что одобряю хоть какую-нибудь его часть, и уж тем более не одобряю, что кто-то отбирает людей и выталкивает их из жизни. Вы, кажется, забываете, что я один из тех, кого отобрали и вытолкнули. Все это отчетливо отдает паранойей. Господи прости, да большой бизнес в первичном мире уже вцепился во все земные дела такой мертвой хваткой, так закабалил большинство народов, что невозможно поверить, чтобы кто-то мог ему угрожать!

— Однако боссы принимают в расчет и тот вариант, что опасность возникнет в будущем, исходя из каких-то событий, имеющих место сегодня. Они наняли целые полки психологов, исследующих все мыслимые угрозы, полки экономистов и политологов, отслеживающих тенденции, которые в будущем могут привести к возникновению в обществе реакций, враждебных бизнесу. Как вам известно, они выделили специфические профессии и людей, способствующих, подчас помимо собственной воли, зарождению и закреплению подобных реакций. И, насколько я понимаю, есть надежда, что, если нежелательные тенденции удастся отсрочить хотя бы на несколько столетий, политический, экономический и социальный климат Земли изменится в пользу большого бизнеса безоговорочно. Тогда можно будет начать эксплуатацию первых альтернативных миров. Авторы проекта хотят иметь уверенность, что, когда дойдет до массового переселения, им не придется поминутно оборачиваться через плечо.

— Но ведь несколько столетий — срок нешуточный. Все вовлеченные в этот проект будут давным-давно мертвы!

— Не забывайте, что корпорации способны жить в течение многих веков. А именно корпорации — движущая сила всего проекта. К тому же участники проекта получают немалые выгоды, вполне оправдывающие их усилия.

— Но эти участники не могут вернуться на Землю. То есть в первичный мир.

— И что вас заклинило на этом первичном мире! — воскликнул Саттон. — Занятые в проекте обеспечены такими льготами, о каких в первичном мире не могли и мечтать. Например, через двадцать