повышайте тон, сестра Хикари, — сухо отрезал Синдзи, не поведя и бровью. — Не знаю, в курсе ли вы, но я ее оттрахал как-то не так уж и давно. Отодрал так сильно, что она едва ходить могла, не говоря уже про порванную с мясом девственность. У нас вроде как уговор был, но староста меня подвела, поэтому встал вопрос о воздаянии. Другими словами, одна из вас двоих, невинных, сегодня лишится, как бы это… чистоты. Потому что насчет вашей невинности у меня есть некоторые сомнения.

Хикари заскулила с новой силой, захлебываясь в слезах, и ее тут же подхватила Нозоми:

— Пожалуйста… Отпустите… — заревела она, скривив свое милое личико, теперь все красное, мокрое и напряженное. — Не делайте этого… я вас очень прошу, не надо…

— Ах ты, ублюдок! — Кодама, некоторое время проведшая в ошарашенном шоке, справилась с первой волной оцепенения и теперь буквально взорвалась бездумной яростью, задергавшись всем телом и вцепив руку в петлю на шее: — Отпусти их, скотина! Урод!!! Мудак, сукин сын!!! Только посмей их хоть пальцем коснуться, я убью тебя, клянусь!

— МОЛЧАТЬ, СУКА! — взревел Синдзи и натянул удавку, заставив Нозоми выгнуться и захрипеть с новой силой, отчего ее бледная кожа налилась фиолетовым оттенком. — Еще одна неосторожная фраза, и я буду трахать этот остывающий труп. Усекла?

Вид корчащейся в удушающей агонии девочки мгновенно привел в себя старшую сестру, и она притихла, лишь продолжив бросать в сторону Синдзи полный животной ярости взгляд.

— Хорошо. Глянь сюда, — он развернул пуфик с Хикари попой к лицу Кодаме. — Видишь?

Между ее ног различался черный корпус черной коробочки, глубоко утопленный посреди мятых и неровных съежившихся половых губ, прямо глубоко в киску.

— Это электрошокер, заряд которого ты имела удовольствие испытать на себе. А теперь, если еще ляпнешь лишнего, я нажму на спуск, — Синдзи развернул Хикари к себе обратно так, чтобы суметь дотянуться до шокера за долю секунды. — Если туго доходит: электрический ток особенно болезнен, когда проходит через тонкую чувствительную кожицу в особо интимных местах и поражает комочки нервных рецепторов, так что, думаю, нам всем будет интересно увидеть ответ на вопрос — выкатятся ли у старосты глаза из орбит перед тем, как ее мозг снесет лавиной ощущений.

Кодама, заметавшись растерянным взглядом между сестрами, вдруг всхлипнула, страдальчески скривилась и тихо заскулила, с огромным трудом борясь с накатывающими слезами.

«Быстро же сломалась, учитывая, что она меня убить поклялась».

— Хорошо, мы поняли друг друга. Из вас двоих — старшенькая и младшенькая — я решил выбрать тебя, «Кодама-нее-сан». Юная малолетняя девочка, конечно, куда как более аппетитна, но, учитывая твой грязный язык, думаю, будет справедливо дать вкусить все унижение именно тебе. Однако это не значит, что остальные спасены, никак нет. Хикари уже раз прокололась, и второй шанс я предоставлю тебе, только ошибок я теперь прощать не буду.

Убедившись, что до девушки дошла его речь, и понаблюдав, как ее глаза медленно начали наполняться ужасающим отчаянием, изливаясь порциями слез, Синдзи отпустил шнур и отошел от дивана, дав Нозоми отдышаться, а сам поднял поводок и притянул к себе Макса, который, судя по любопытствующему и слегка смущенному взгляду, решил, что все внимание представлено ему и его сейчас ожидает дико увлекательная и захватывающая игра со своими хозяйками.

«Песик не далек от истины».

Подведя собаку к притихнувшей и ошарашено заметавшей взглядом Кодаме, Синдзи вручил в ее свободную руку поводок, достал из-за пояса пистолет, отчего все три девушки одновременно разразились новой порцией испуганного плача, и вернулся к Нозоми.

— Итак, я даю тебе три попытки. После каждой проваленной я сделаю бо-бо одной из твоих сестер. Дабы не быть голословным… — Он подстроился между ног девочки, разведя ее бедра в стороны, расстегнул ширинку и достал свой уже ощутимо эрегированный член.

Пока Синдзи проводил приготовления, особенно в момент избавления девушек от одежды, его пенис медленно и лениво наполнялся энергией, отзываясь тяжестью с каждым притоком крови. Пусть не так резко и стремительно, через полминуты он все-таки приподнялся и окреп в брюках, особенно когда Синдзи начал подчинять себе бьющуюся и визжащую в ужасе девочку. Та поначалу брыкалась и дергала ногами, поэтому ему пришлось приложить всю свою сноровку, чтобы суметь скрутить ей руки и обездвижить, в какой-то момент даже едва не задушив ее петлей — это был единственный способ ее утихомирить. Потом уже, когда Нозоми притихла и глубокое безнадежное отчаяние вкупе с диким нечеловеческим ужасом сменило собой остервенелое сопротивление, Синдзи уже не спеша смог позволить себе срезать с нее всю одежду и насладиться видом юного и еще только наполовину созревшего тела. За юбочкой и блузкой обнаружился детский лифчик особой формы, похожий на спортивный поддерживающий, но сделанный специально для правильного формирования груди и снижения раздражения растущих сосков. Сами грудки оказались ожидаемо миниатюрными, но уже вполне ощутимыми — не абсолютная плоскость, как у Юки, а два чуть приподнятых грушевидных колокольчика, очень маленьких по сравнению с грудной клеткой, однако уже выпуклых и чрезвычайно мягких, как воздушная вата. Сами сосочки наоборот оказались широкими и плотными, особенно выделяясь над водянистыми холмиками грудок темными кружками. Трусики же скрывали подростковую киску — на удивление выпуклый и гладкий венерин бугорок, четко разделенный на две дольки глубокой и плотно сомкнутой щелочкой, за которой нельзя было различить внутренних губок, однако которые увенчивались явно сформировавшейся бороздкой клитора, скрытого капюшоном из ярко-розовой тоненькой кожицы. Над киской уже проступал прозрачный слой легкого пушка, зачесанного в сторону щелки, и не оставалось никаких сомнений — к половому акту лоно уже созрело, но влагалище еще совершенно не сформировалось под член. Впрочем, последний пункт был легко поправим, и осознание этого заиграло приятными искорками возбуждения в животе Синдзи, поэтому, высвобождая свой член, он мог уже продемонстрировать его наливную силу и желание, бьющее в центре вожделения над стройным худощавым телом скулящей и трясущейся от ужаса девочки.

Кодама округлила глаза и даже перестала всхлипывать, увидев, как ярко-красная головка пениса опустилась над ложбинкой между ягодиц и замерла, а девочка натужно взвизгнула, попытавшись выкрутиться и рассмотреть, что там коснулось ее зада, и, увидев, разразилась новой порцией пронзительного крика.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — заревела она. — Уберите его!!! Мне страшно!!! Хватит!!! Только не это!!!

Синдзи дернул поводья, заставив Нозоми заткнуться, и вновь обратился к старшенькой:

— Итак, расклад ты поняла. Хикари уже не девственница, ты, как я