– Ты никогда не был мне слугою. Ты был мне другом, братом, нянькой, матерью – ты заменил мне всех родных. Не тоскуй и не плачь, что я ухожу раньше. Подумай, как бы я жил без тебя. Ведь и прожил-то я на Земле так долго только благодаря твоим заботам и вниманию подраставшей Алисы. Сейчас я не могу сказать тебе всего, что хотел бы. Но когда я умру, лорд Бенедикт отдаст тебе мое письмо. И ты окончательно поймешь, о чем я говорю тебе сейчас. Мой завет тебе: не плачь, будь добр, каким был всю жизнь, и жди меня подле Алисы. Перенеси на нее всю твою любовь и жди меня в ее доме.

Пастор вложил ручку Алисы в руку Артура, и их руки накрыл обеими руками лорд Бенедикт.

– Служи лорду Бенедикту, как служил мне. И навеки внеси его имя в свое сознание, врежь его в свое сердце.

В комнату вошел Сандра. Как ни был он подготовлен Флорентийцем и сознательно шел сейчас проститься с пастором, его лицо передернула судорога, когда он увидел, как сильно изменился умирающий. Сандра опустился на колени и закрыл лицо руками. Пастор положил ему на голову руку и сказал:

– Мы с вами часто говорили, мой друг, о ценностях земной жизни. И вы разделяли мое мнение, что вся красота человеческого существования в гармонии. Нет одиночества для тех, в ком сердце и мысль свободны от предрассудков. О чем плачете сейчас? Ведь если ничего от моих мыслей и любви в вас не осталось, то дружбе нашей конец и мы разлучены. Если же любовь моя раскрыла для вашего сознания путь к совершенству, – мы обязательно встретимся еще, потому что ваша живая деятельность непременно притянет мою энергию любви. Не забывайте, что самые важные встречи, – это встречи с детьми. Обращайте на них особое внимание, – мы не можем знать, кого встречаем в ребенке. Идите, друг, мужайтесь. Не оставляйте дома лорда Бенедикта и бойтесь рыжих женщин. Они могут принести вам слишком много зла.

Лорд Бенедикт поднял Сандру, довел его до дверей и велел ему позвать лорда Мильдрея. Когда тот пришел, Алиса стояла на коленях возле отца.

– Сюда, друг, скорее, я уже плохо вижу земное, – сказал пастор. – Я читаю в ваших мыслях, что вы желаете мне помнить Землю как очаг любви, которая льется ко мне из нескольких сердец. Вы стараетесь, всем напряжением сердца, поселить во мне мужество и мир. Спасибо. Я понял сейчас, как глубока и чиста ваша любовь ко мне и Алисе. Мне будет хорошо жить в той мирной семье, которую вы с ней создадите. Будьте благословенны. Отдаю вам дочь мою, как жену и мать вашим будущим детям. Не покидайте дома лорда Бенедикта и живите с Алисой так, как он вам укажет.

Пастор соединил руки Алисы и Мильдрея. И лорд Бенедикт накрыл и эти соединенные руки своими руками.

– Еще раз будьте благословенны, идите по жизни радостные, любимые и любящие.

Пастор уронил голову, тело его дрогнуло, вытянулось, – он умер мгновенно.

Лорд Мильдрей встал с колен, поднял Алису и посмотрел на Флорентийца, все еще державшего их руки в своих.

– Я принял волю умершего друга всю до конца, – сказал он. – Для меня есть один путь, лорд Бенедикт: следовать за вами. Когда вы определите час и место для нашего брака, – вы скажете об этом мне и моей будущей жене. Теперь я понял, почему вы дали мне браслет с зеленым камнем. Если леди Алиса согласна с волей отца и с вашей, – вот он, я с ним не расставался ни минуты, – то пусть ваша рука наденет ей браслет.

Алиса протянула лорду Бенедикту свою руку, говоря:

– С благоговением принимаю волю отца моего; ваш браслет поможет охранить жизнь моих будущих детей. Я постараюсь быть любящей женой и матерью, вы же не оставьте нас и будьте нам отцом.

Флорентиец надел ей на руку браслет, обнял ее и Мильдрея и сказал:

– Отведите Алису к Наль, передайте обеих женщин Николаю и возвращайтесь сюда.

Все хлопоты, связанные с похоронами пастора, взял на себя Мильдрей. У Сандры так высоко поднялась температура, что пришлось выписать доктора. Наль и Николай не отходили от Алисы, Дория не покидала Артура, который напоминал автоматически передвигающуюся куклу.

Встречи Алисы с сестрой и матерью происходили в присутствии большого количества людей и всегда в обществе Наль и Николая. Пасторша попробовала было высокомерно заявить лорду Бенедикту, что требует, чтобы дочь ее Алиса переехала в ее дом, дом леди Катарины. Но под острым взглядом собеседника, напомнившего ей, что дом принадлежит леди Алисе Уодсворд, сразу остыла.

– Вам прочтут завещание завтра, в двенадцать часов дня, в доме Алисы и вручат копию. О совместной жизни с Алисой и думать нечего. Вы сами знаете, что третировали дочь и были безобразно к ней несправедливы. Я все сделал, чтобы обеспечить вам безбедное существование. Но если вы пойдете путями зла и низости, – ваша с Дженни жизнь будет ужасна. Подумайте об этом еще раз, прежде чем начинать осуществлять те адские проекты, о которых теперь мечтаете. Еще есть время. Еще можете остановиться. Поищите в своем сердце истинную материнскую любовь, а не тот суррогат купли-продажи, который считаете любовью.

Так, у могилы пастора, завершился целый период в жизни многих людей.

Глава VII

Болезнь Алисы. Письмо флорентийца к Дженни. Николай

Леди Катарина и Дженни, получив известие о смерти пастора, были поражены не фактом этой смерти, которой обе ждали, отлично зная, как серьезна его болезнь. Но они не предполагали, что конец так близок.

Дженни сразу же потребовала немедленно вернуться в Лондон. Но леди Катарина стала отговаривать дочь под разными предлогами.

Казалось бы, теперь, навеки расставшись с человеком, вытащившим ее из бедности, создавшим ей уют и обеспеченное существование, она могла бы ощутить хоть самую простую благодарность. Но слова пасторши источали яд.

Зависть к его доброте, вызывавшей ответную любовь, теперь вырывалась желанием отомстить и поиздеваться над всем, что его касалось. Когда Дженни продолжала настаивать, пасторша сказала:

– Пойми же, если мы явимся сейчас, – на нас лягут все хлопоты. А приедем к похоронам, все будет уже сделано. Алиса наслаждалась обществом папеньки в роскоши дома лорда Бенедикта, – пусть теперь и позаботится обо всем. Мы с тобой посвятим день хлопотам о траурных туалетах. Здесь это будет дешевле и скорее. Кстати, извещение сделано от лица Бенедикта, но подписано: Амедей Мильдрей. Не могу понять. Секретарем он быть не может, Мильдрей остался только один в роду. И