чудовищных последствий снимало все психологические барьеры перед любыми акциями уничтожения меньшего масштаба. Во-вторых, она четко описывала «восточные народы» в качестве конкурентов немца по потреблению в ситуации назревающего продовольственного кризиса. В этих условиях идея ускорить истребление некоторых групп туземного населения, особо опасных или заведомо бесполезных, была вполне естественна. Таким образом, думается, что план Бакке мог окончательно снять все моральные препятствия к массовому уничтожению на Востоке и побудить Гитлера и Гиммлера к принятию «окончательных решений».

В том, что гитлеровские экономисты писали о гибели «излишних людей», а Гиммлер говорил о сокращении числа славян, не стоит видеть противоречие. Для руководителя расовой политики рейха вполне естественно было уточнить, что жертва грядущей войны не совсем полноценный народ. Да и суждения о великороссах самого Бакке выдают в нем единомышленника главы СС. По справедливым словам Алекса Кея, «акцент [рейхсфюрера] на уничтожении славян показывает, что, хотя в основе плана уморить миллионы голодной смертью лежала экономическая мотивация, именно расовые соображения сняли все сомнения о допустимости такого шага. Невозможно представить подобный консенсус между военной и политической элитой по поводу французского или норвежского населения» (Kay, 2012: 112).

Историки, которые сомневаются в правдивости показаний Бах-Зелевского, включая Дмитрия Жукова и Ивана Ковтуна, не учитывают связи озвученной цифры с наработками штаба «Ольденбург/Восток», а Гиммлера – с Бакке.

Не учитывают они и ряд других данных. То, что план уничтожить тридцать миллионов жителей СССР существовал, как и то, что он вытекал из аналитики Бакке, подтверждает еще одно малоизвестное свидетельство. Это рассказ Рудольфа-Кристофа фон Герсдорфа, начальника разведки группы армий «Центр» и близкого сотрудника фельдмаршала Федора фон Бока.

Согласно ему, в июле 1941 г. в штаб группы армий в белорусском Борисове прибыл на переговоры командир передовой команды «Москва» из айнзацгруппы B: эту должность тогда занимал эсэсовец Франц Зикс. От него Герсдорф узнал, что Гитлер запрещает армии вступать в советскую столицу и прикажет блокировать ее.

«Поскольку по военным каналам мы о такой “передовой команде” даже не слышали, я тут же приказал проверить личность моего гостя, и все подтвердилось… Он сказал, что Гитлер намеревается установить границы рейха по линии Баку – Сталинград – Москва – Ленинград. А восточнее этой линии вплоть до Урала должна быть “полоса выжженной земли” … Примерно тридцать миллионов русских, живущих на этой полосе, планируют истребить с помощью голода, удалив все продукты питания с этой огромной территории. Всем занятым в этой акции будет запрещено под страхом смерти давать русским даже кусочек хлеба. Крупные города, включая Ленинград и Москву, сровняют с землей. Ответственность за исполнение этих мер будет нести высший фюрер СС фон дем Бах-Зелевский» (Gersdorff, 1977: 93).

Про особую роль Бах-Зелевского в исполнении злодейских замыслов важное свидетельство дал на допросе в Риге в 1946 г. руководитель СС и полиции в рейхскомиссариате «Остланд» Фридрих Еккельн: «Герф сказал мне, со слов фон дем Баха, что фон дем Бах получил от Гиммлера приказание уничтожить 20 миллионов человек на территории Белоруссии и других областей к востоку от нее, по ходу продвижения немецкой армии» (Gerlach, 1999: 51).

Большой интерес для нашей темы представляет и фигура Герфа, о которой упоминает Еккельн. В 1942 г. генерал-майор Эбергард Герф два месяца пробыл начальником полиции порядка в Белоруссии, а в мае 1943 г. получил вторичное назначение в Минск. Впоследствии этот осведомленный исполнитель попал в советский плен и подтвердил данные независимо от него показания Еккельна. Это очень важный факт, который был неизвестен даже такому скрупулезному исследователю нацистской истребительной политики в Белоруссии, как Кристиан Герлах, и который впервые сопоставляется с другими сведениями о нацистских планах геноцида. По словам Герфа, о приказе Гиммлера истребить двадцать миллионов он первоначально узнал от главы генерального округа Белоруссия Вильгельма Кубе, которому Бах сообщил это в доверительном разговоре. Потом информацию подтвердил и сам получатель директивы, который теперь возглавлял антипартизанскую борьбу на всей оккупированной территории. «…Бах говорил, что необходимо уничтожить не двадцать, а больше – тридцать миллионов» (Судебный процесс по делу о злодеяниях…, 1947: 222)[32], – рассказал Герф. В том же ключе, не называя чисел, генерал-майора наставлял и сам рейхсфюрер СС, который в борьбе против партизан рекомендовал ему придерживаться методов Чингисхана, то есть поголовно уничтожать население. То, что такие разговоры велись уже в 1943 г., говорит об одном: со времен вевельсбургского совещания взгляды Гиммлера – о необходимости сократить число славян – ничуть не изменились.

Все эти данные позволяют по-новому взглянуть на показания Баха в Нюрнберге. Он потому так хорошо и запомнил речь Гиммлера, что она содержала персональную директиву ему как высшему фюреру СС и полиции в Центральной России, то есть в лесной зоне: осуществлять поддержку плана голода по линии СС. О какой же поддержке могла идти речь? Очевидно, он получил директиву сделать голод не единственным средством истребления.

Здесь нам стоит вернуться к документу Кейтеля от 5 июля, адресованному начальнику Управления вооружений. В этом приказе, как мы видели выше, говорится о том, что голод вызовет «действия, продиктованные отчаянием» и возможные нападения на оккупантов. Подавлять эти голодные бунты предстояло охранным и полицейским формированиям, то есть силам, которые находились в ведении высших фюреров СС. А поскольку наиболее масштабной зоной голода должна была стать Центральная Россия, то и наибольшее сопротивление, по всей видимости, ожидалось там. Ответить на волнения со стороны коренного населения Гиммлер собирался истребительными операциями под командованием в первую очередь Бах-Зелевского. Если бы события разворачивались так, как было запланировано «Барбароссой», то пик уничтожения под командованием Баха пришелся бы на позднюю осень 1941 г. и зимний период. В документе Кейтеля говорится, что замирение оккупированных районов, возможно, продлится до конца зимы (BA RW 4/578).

Важно также и то, что сам Гиммлер говорил о планах ликвидации славян отнюдь не только в Вевельсбурге. По свидетельству генерал-полковника Фердинанда фон Шернера, незадолго до вторжения Германии в СССР рейхсфюрер прибыл в покоренные Афины и во время обеда с офицерами оккупационной немецкой армии публично заявил, что «вскоре предстоит большая война на Востоке, целью которой является вытеснение славян из восточного пространства и колонизация славянских земель немцами. При этом он ориентировал на физическое истребление русских в случае оказания ими сопротивления во время вторжения немцев в пределы России» (Генералы и офицеры вермахта рассказывают…, 2009: 107). Представить, что «русские» сдадут европейскую часть СССР вообще без борьбы, невозможно, поэтому оговорку о геноциде как реакции на сопротивление следует считать обычной нацистской демагогией.

В связи с этим стоит также упомянуть откровенное выступление Гиммлера в Штеттине в июле 1941 г. перед боевой группой СС «Норд», где