— И никогда не смей мне врать. Говорить, что ты якобы меня не хочешь. — он довольно рыкнул, втягивая запах моей кожи и волос и уже почти коснувшись губами моего уха. Заставив меня несдержанно дёрнуться и всхлипнуть, когда… его пальцы дотронулись до моей шокированной киски, будто невесомым кончиком пера, вызвав в ней ещё более нежданный приступ жгучей пульсации. Которую он буквально играючи начал ещё больше распалять и усиливать, раздвинув половые губы и совершенно без грубости коснувшись самого чувствительного там треугольника с очень гладкой и нежной кожей, выписывая над клитором и рядом с его припухшей вершиной невыносимо возбуждающие узоры.

Как тут не задрожишь и не свихнёшься, после того, как ещё совсем недавно я ненавидела этого психопата всеми фибрами души, а теперь… А теперь дрожу и схожу с ума совершенно от других ощущений и желаний, не в состоянии поверить происходящему. Заражаясь его токсичной энергетикой мгновенно, в одно касание, в одно дыхание и в одно проникновение его демонической сущности мне под кожу.

— А самое главное… Никогда смей сбегать от меня, когда я буду тебя трахать и представлять на моём месте другого. Потому что… я сделаю всё возможное и невозможное… чтобы в эти минуты ты видела только меня… хотела только меня…

Он вдруг убрал свои пальцы от моей ноющей киски, и я испытала ещё один глубокий приступ шока от последовавшего за этим разочарованием. Правда, длилось оно недолго. Он оплёл мою шею спереди пальцами той самой ладони, которой он ещё недавно ласкал и дразнил мой клитор. После чего слегка надавил на горло, вынуждая меня подчиниться, отдавшись полностью воле его пугающе опытных рук.

— И кончала только на моём члене.

Я снова, не удержавшись, всхлипнула, расширив испуганно глаза от ощущения ложного падения или парения и… от представшего перед моим шокированным взором чеканного и безупречного лика сущего Дьявола. Только в этот раз накрывший меня с головой страх оказался пронзительно сладким, заставивший все струны моих врождённых рефлексов с интуитивными порывами немощного тела задрожать и зазвенеть под давлением чужих пальцев, чужого голоса и чужой одержимости.

— Я вижу, Энн… Я вижу тебя насквозь… кто ты… чего хочешь… чего жаждешь испытать… и без чего задыхаешься все свои последние годы…

Зачем, Господи?.. Зачем он мне всё это говорит? Прямо в губы. Заставляя смотреть в его чёрные бездонные глаза… заставляя чувствовать то, что я не испытывала уже, наверное, десять последних лет и… действительного этого желать. Практически с безумным остервенением… враз забывая себя… кем была всегда и кем хотела быть… Но не сейчас. Не под руками, телом и взглядом этого монстра… Монстра, который был способен мне дать намного больше, что я имела до него и чем довольствовалась до встречи с ним.

— И, конечно, я сегодня тебе это дам… даже в избытке…

Он полностью уложил меня на стол, вытянув из-под моей спины руку и всего на несколько секунд коснувшись кончиками пальцев моего лица — моих бровей, ресниц, щёк под глазами и губ. Я и думать раньше не думала, что столь невинные ласки могут оказаться до такой степени чувствительными, нестерпимо блаженными и возбуждающе интимными. И что мне не захочется, чтобы они заканчивались.

По крайней мере, чувство парения никуда не исчезло, как и потеря себя в пространстве. Разве что головокружение стало сладким, как от лёгкого опьянения, а от неспешных ленивых движений Маннерса ещё сильнее перехватывало дух и пульсировало на уровне диафрагмы щекочущей вибрацией. А когда он раздвинул мои ноги своим мускулистым бедром, подтягивая на мне вверх стрейчевую юбку платья и уже пристраиваясь у моей раскрытой киски, меня едва не выгнуло, пробирая сумасшедшими ощущениями и эмоциями, будто бесконтрольными разрядами эрогенного тока.

Хотя, меньше всего я ожидала, что он войдёт в меня. Именно сейчас. Спокойно, легко и как по маслу, растягивая и заполняя меня изнутри пульсирующей головкой куда большего, чем у Эдварда члена. Я даже сперва не поверила тому, что почувствовала. Может оттого и не сдержалась, громко ахнув и интуитивно вцепившись в спину лежащего на мне мужчины дрожащими руками. А он всё входил и проникал в меня ещё глубже с каждым ленивым толчком. Сладко, не спеша, растирая и без того ноющие стенки воспалённого влагалища, чтобы со следующим проникновением «царапнуть» там всё более возбуждающей фрикцией и тем самым вынуждая меня ещё сильнее вздрагивать, всхлипывать и… мечтать о большем.

Пока его член буквально ласкал меня изнутри, его пальцы удерживали мою голову в нужном положении, направляя мой ошалевший взгляд в чёрные глаза напротив, не позволяя мне ни на мгновенье сбежать куда-нибудь мысленно или спрятаться от их не менее пронизывающего взора. Да я бы всё равно, скорей всего, не смогла. Ибо спутать этого монстра и чудовище в человеческом обличье невозможно ни с кем.

Так что он продолжал меня трахать не только фаллосом, но и ментальным вторжением, не забывая попутно трахать мне мозг своим звучным баритоном и изощрёнными словами.

— Что и требовалось доказать, да, mon papillon? — он вдруг вошёл в меня на всю длину, впервые прижавшись к моей промежности тяжёлой мошонкой и на пару мгновений замерев… Дав мне прочувствовать весь его внушительный размер с пульсирующей глубоко во мне большой, налитой кровью залупой. — Готов поклясться, ты все эти дни так же само текла, когда думала обо мне и когда слушала в телефоне мой голос. Просто упорно не хотела признаваться себе в этом.

Но уж чего я действительно меньше всего ожидала в эти секунды, как он резко выйдет из меня, поднимется и вернётся обратно в кресло, оставив меня одну распластанную и распятую им же на поверхности своего жертвенного алтаря. Я от изумления даже не сразу пойму, что произошло и… почему мне вдруг стало так прохладно, а то и холодно и… пусто… особенно там… внутри, в ноющем и требующем продолжения лоне.

— Ну, а теперь твоя очередь показать, на что ты готова, Энн, чтобы доставить приятное мне. Поднимайся и раздевайся. Украшения можешь не трогать. Только, пожалуйста, сделай это как можно изящней и возбуждающе. Так, чтобы я готов был кончить, наблюдая со стороны. А, главное, с полной отдачей истинных ко мне чувств. Покажи, как ты меня хочешь… как хочешь кончить на моём члене.

Клянусь всем, что мне дорого, если мне когда-нибудь представится столь редчайший шанс я… обязательно его убью!

Подняться? Как? Меня же буквально трясёт с головы до ног, будто всё моё тело подключили к проводам с переменным током и бьют сумасшедшей слабостью по всем болевым и даже эрогенным зонам. А я при этом ничего не могу сделать. Даже нащупать под собой столешницу и упереться о неё ладонями.

Вообще не представляю, как у меня получилось хоть что-то. Каким образом удалось принять сидячую позу и снова не завалиться назад, скрестившись в этот момент с тяжёлым взглядом сидящего напротив Дьявола. Замершего в созерцающей позе и даже не спрятавшего обратно в расстёгнутую ширинку брюк свой стоячий колом член. Хотя, судя по его визуальным эрегированным размерам, можно понять, почему Маннерс этого не сделал. Кажется, он попросту обратно не пролезет. Слишком для этого большой.