Следом за этими словами послышалось чихание. Активное, громкое. Мне даже показалось, что чихающий пытается через нос выплюнуть собственные легкие.

–Да кто ж знал, что вы умудрились дожить до семидесяти, не догадываясь о своей аллергии!– с чем-то, похожим на злорадство, протянул Валера.

–Еще одно слово, и кто-то из моего личного фотографа превратится в секретаря с нетрадиционной ориентацией,– решительно, но тихо прохрипела бабка.– На весь остров ославлю. Не отобьешься от воздыхателей!

–Понял. Не дурак. Больше ни слова.– Будто прямо сейчас собрался доказывать всем и каждому свою мужественность, Войтенков расправил плечи и выпятил вперед грудь.

–Умнеешь на глазах.

–Ага… Но с котиком, что будем делать?

–С котиком?– Судя по интонации, бабку аж передернуло.– Пусть увозят. Куда угодно! Чтобы глаза мои больше его не видели. Справлюсь без этого пыльного мешка.

–Дед без кота может не клюнуть. Они его особая слабость,– озвучил Валера мою собственную мысль.

–Слабость…– Генриховна словно о чем-то задумалась.

–Магницкий ни одной крупной кошачьей выставки не пропустил. Жить без бурманских котов не может.

–Мм…– Бабка снова громко чихнула. А потом, посмотрев на свое отражение в воде, произнесла:– Значит, и я не смогу! Прямо сейчас возвращайся на борт. Сделай мне с дюжину фотографий этого шерстяного недоразумения. И организуй срочную печать фото. Только тихо!

–Зачем?– От удивления Войтенков чуть не выронил из рук чемодан.

–А что, непонятно?– Бабка демонстративно промокнула уголки глаз.

–Не-ет.

–Мужчина!– снисходительно отмахнулась она.– Женщина окружает себя чужими фотографиями лишь в двух случаях. Когда влюбилась или когда скорбит. Другого не дано. Я буду скорбеть.

–Так кот…– Валера оглянулся на самолет.– Он живой еще. Минуту назад орал!

–В случае с этим котом, или он изобразит труп, или я отброшу коньки!

Генриховна больше не чихала. Голос все еще хрипел, но даже я за сотню метров от нее готов был прямо сейчас встать на лыжи и поехать по песку за олимпийской медалью.

–Вряд ли эта мохнатая морда сможет добыть нужную информацию.– Бабка повернулась к острову и уставилась куда-то вверх, в сторону самых дорогих вилл.– Поэтому играем драму! И пусть старый хрыч только попробует не прослезиться над фотографиями нашего почившего в Бозе Мурзика.

* * *

Варя

Я все же переоценила свои возможности.

Изображать незаметную тень в огромном доме Арбенина было одно. А оказаться рядом со своим мрачным боссом в небольшом номере отеля – совсем другое.

Ночь я ждала как наказания. Не смогли отвлечь ни дети, ни феерическое появление Аделаиды Генриховны. Словно последняя дура, я слушала ее разговор с охранником, пыталась изображать внимание и сочувствие к участи несчастного кота. А сама думала лишь о том, как выжить дальше.

Задача была с подвохом. С одной стороны, я понимала, что девушке вроде меня рядом с Арбениным ничего не грозит. Ну не станет мужчина с его опытом и запросами интересоваться неопытной серой мышкой! Не после таких красивых женщин, как моя сестра!

С другой… от близости Арбенина меня буквально коротило. Сердце то ускоряло биение, то замирало, когда он брал под руку. Ладони начинали зудеть, когда просто находился рядом – сидел за компьютером или смотрел на море.

А стоило хоть на минуту остаться с боссом наедине – в голову без всякого контроля приходили мысли, за которые становилось стыдно. Неприличные для няни. Слишком наивные. О невозможном.

К счастью, противоядие всегда было с собой.

«Может, они еще сойдутся! Все же двое деток!»– как холодный душ, в памяти всплывали слова мамы.

«В своей жизни Костя любил только меня. Потому и не женился после развода»,– так и не забылось признание сестры.

Чтобы хоть иногда возвращать себя на грешную землю, я раз за разом прокручивала в голове все эти фразы. Пользуясь тем, что отец семейства занят делами, разрешила детям лечь спать попозже. Но, когда вдоль линии прибоя зажглись ночные огни, карете все же пришлось превратиться в тыкву.

Осторожно, стараясь никого не разбудить, я выбралась из детской комнаты. Молясь, чтобы Константин Сергеевич уже спал, на цыпочках вошла в спальню. В кромешной темноте на ощупь нашла пижаму. И смогла прокрасться в ванную комнату.

Никто меня не окликнул. Спину не жгло от чужих взглядов. Все получилось лучше, чем ожидала. Но, как выяснилось, лимит везения на этом закончился.

Привыкшая к тому, что лампочки во всех комнатах загорались автоматически, я не обратила внимания на включенный свет. Вместо того чтобы заглянуть за угол, туда, где находился душ, с облегчением сняла платье. И избавилась от белья.

Вместе с ним тело, казалось, покинули последние силы. Весь день я не думала ни о какой усталости. После заселения не дала себе ни минуты покоя. А сейчас глаза слипались. Мысли вязли, превращаясь в густое желе. И сама я буквально валилась с ног.

Чтобы не уснуть прямо в ванной комнате, нужно было спешить. Однако стоило зевнуть… не глядя, свернуть в сторону душа – и произошло неожиданное.

Вместо дверцы кабинки я всем телом впечаталась во что-то упругое. И от испуга чуть не упала на кафельный пол.

–Держу!

Нога уже скользила в сторону, но сильные руки обхватили меня за талию и рывком вжали в мощный корпус.

Не чужой! Знакомый! Только без привычной рубашки и того, что положено надевать снизу.

–Спа-сибо…– С голосом творилось что-то странное. Никогда в жизни я не заикалась, а тут начала.

–Ты в порядке?– Арбенин убрал руки. Отодвигаться при этом не стал.

Так и стоял. Стеной! Высокий. Выше меня на две головы. Мускулистый, будто он не программист, а спортсмен. Без единого волоска на широкой груди. Красивый, как с обложки.

–Я… Я вас не услы-шала. Поду-мала, что свет… сам включился.

Наверное, нужно было уступить или пропустить, но мысль, что тогда я предстану перед Константином Сергеевичем голой, держала на месте лучше любой веревки.

–Я уже собирался выходить.– Голос босса тоже охрип.

–Я думала, вы спите…

Сердце разогналось так быстро, что, казалось, сейчас вырвется из груди. А кожа загорелась.

В ванной было прохладно, однако во мне словно какая-то печка заработала. Из-за нее с каждой секундой становилось все жарче и жарче.

–А я был уверен, что тебя сморила история Винни Пуха. Планировал выносить из детской.

Длинные узловатые пальцы неожиданно коснулись моей щеки. Осторожно, будто их владелец проверял, реальная я или привидение. И плавно стекли на подбородок.