– Прости, Антипушка, – прошептал стоящий рядом с Димкой Захар и ударил его прутом.

– Резче надо, резче, я сказал, чего ты его гладишь, дурак?! То же за ним следом пойти хочешь?! – крикнул идущий перед солдатами унтер.

Димка поднял над головой прут и ударил им по багровой спине Антипа. На душе было тускло и противно.

Ближе к середине длинного строя к солдатам присоединились в помощь еще двое, а в самом конце рекруты били уже волочившееся, окровавленное тело. Роты расходились с плаца подавленные.

Прошёл ещё один день службы.

Глава 6. В Астрахань

– Странный ты какой-то, Гончаров, какую уже неделю я к тебе приглядываюсь и ничего понять не могу, – задумчиво проговорил Панкратов стоящему перед ним навытяжку новобранцу. – Говор не такой, как у всех, вроде бы и нашенский, а словечки иной раз совсем чужие проскакивают. Обувка, которую ты в узел с лаптями сложил, тоже необычная. Подошва очень интересная у неё, не видал я такую ни разу, и шнурки-завязки тоже удивительные, получше даже, чем у гусар на доломанах. Опять же каким-то Калининым перед осмотром у врача моему Федьке назвался, а на свою фамилию иной раз не сразу откликаешься, словно бы задумываешься, а твоя ли она. Может, ты вообще какой-нибудь беглый, и под этой вот нонешной рекрутской службой от властей скрываешься, а? Ты уж лучше сразу мне про это скажи, признайся, Гончаров, тебе ведь самому потом легче будет. Я ведь всё одно так просто от тебя теперь не отстану. Мне теперяча в нонешном унтерском звании гораздо проще будет за тобой надзор вести.

– Гончаров я, господин унтер-офицер, – проговорил медленно, тихо Димка. – Гончаров Тимофей, из заводских крестьян. Обувку эту батюшка на ярмарке прикупил у какого-то купца, а тот её, как он сказывал, из иноземщины сюда для продажи вывез. И она уже на прилавке ношеная лежала. Слова всякие я из книг, когда в горнозаводском училище науки познавал, вычитал. Голову вот совсем недавно сильно расшиб и иной раз после этого заговариваюсь.

– Ну-ну, складно рассказываешь, – хмыкнул командир, – однако не верю я тебе, Гончаров или как там тебя ещё называть. Надобно будет с писарем поговорить, пущай он внимательно по розыскным спискам Калинина поглядит. При случае и в Стерлитамаке поспрашивать людей тоже можно. Всё одно никуда ты теперь до мая месяца отсюда не денешься, под особым надзором у меня будешь. Глядишь, и откроется по тебе до весны загадка. Смотри не оступись, Гончаров, ох смотри у меня, – проговорил он, вглядываясь пристально в глаза новобранца.

– Делай раз! Делай два! Делай раз! Делай два! Ногу выше, выше, я сказал! Носочек тянем! – кричал Федор, получивший только недавно чин ефрейтора.

Строевая подготовка, длившаяся уже третий час подряд, словно бы мороком окутывала сознание.

– Я Тимофей, Тимофей, Тимофей Гончаров, – твердил про себя Димка. – Нужно забыть всё то, что было в той, в другой жизни, иначе мне конец!

Попробуй тут кому расскажи правду. Не просто не поверят, а ещё и за бесовщину примут, а ведь он уже под присягой, церемониться долго не будут, палками забьют или вообще вздёрнут. Нет, коли уж попал он сюда Гончаровым Тимохой, значит, и дальше таким ему предстоит быть. Всё, умер Дмитрий Калинин в пещере, нет его более!

К ефрейтору подошёл старший унтер-офицер, и рекрутам дали передышку.

– Слушаюсь, господин фельдфебель, – козырнул, выслушав его, Фёдор. – Будет исполнено! Так, ты, ты, ты и ещё четверо вот с этого края, – махнул он рукой в сторону шеренги, – пошли строем за господином фельдфебелем. Всем остальным сомкнуться! Продолжаем занятия дальше!

Семеро рекрутов топали в сторону каменного здания. Сбоку от них шёл усатый старший унтер.

– Егор, выдай каждому по метле и покажи, где им мести нужно, – указал он стоящему возле крыльца и знакомому уже по врачебной проверке писарю. – А я пока к воротам пойду, вот-вот уже как бы их высокоблагородие должны бы к нам подъехать.

– Подметаем старательно, чтобы никакого мелкого сора вокруг управы не оставалось, – наказывал рекрутам писарь. – Их высокоблагородие, он ведь шибко на это внимание обращает, это вам не господин капитан. Как-никак, а начальник всего губернского рекрутского депо!

– А чего же это их не видно было раньше? – спросил надзирающего за работой Фрол. – Господин Кудинов хоть изредка, но к нам выходил, а вот про самого главного начальника чегой-то даже и не слышно было.

– А не твоего это ума дело, Рыжий, – нахмурившись, ответил ему писарь. – На то они и высокие начальники, чтобы им делать как хочется. – Потом он немного помолчал и, почесав под париком, всё же снизошёл до объяснения. – Господин майор у генерал-губернатора в Оренбурге был, вот только что приехал оттуда. У нас ведь при прошлом императоре Павле Петровиче Уфа в Оренбургскую губернию вошла, а вот до этого, при матушке императрице Екатерине, она сама центром всего тутошного наместничества была. Ну а тепереча здесь только лишь гражданский губернатор для управления состоит, самый же главный – это военный генерал-губернатор, а он, стало быть, в Оренбурге сейчас обретается. Вот и отчитывается Иван Карлович раз в полгода перед ним. У нас ведь депо тут серьёзное, мы и в Уфимский мушкетёрский полк рекрутов готовим, и для всей Оренбургской войсковой инспекции. А в ней одних только крепостных батальонов аж целых восемь штук имеется. Всё же беспокойная эта пограничная черта за Яиком, кажный год киргизы на неё со степи наскакивают. Казаки, они, конечно, тоже помогают её держать, но без большого регулярного войска им одним с таким серьёзным делом ну никак не справиться. Так что вы, наверное, как только тут уменья солдатского наберётесь, тоже в какую-нибудь из пограничных крепостей сядете.

«И будете двадцать пять лет пыль из степных суховеев глотать да от стрелы степняка уворачиваться», – подумал Димка-Тимофей.

Около ворот вдруг загомонили, они со скрипом распахнулись, и на территорию рекрутского депо въехала пролётка с кожаным верхом, запряжённая шестёркой лошадей.

Навстречу ей с крыльца сбежал капитан Кудинов и несколько господ офицеров.

– Ждали вас, Иван Карлович! Пройдемте, будьте любезны, там уже и стол к вашему приезду накрыт.

– Так уж и ждали, – хмыкнул господин майор, качая головой, – ворота скрипят, как деревенская несмазанная телега, глядишь, с петель вот-вот сорвутся. Рекрутов, видать, только вот недавно к мётлам приставили, – кивнул он на замерших по стойке смирно с рабочими инструментами новобранцев, – а вокруг грязища. Да ладно, ладно, шучу я, – хлопнул он Кудинова по плечу, – веди, Алексей Яковлевич,